Метро 2033. Крым. Последняя надежда (сборник). Никита Аверин

тени абрикосов расположился импровизированный рынок. На криво сколоченном столе в корзинах грудой были навалены… Пошта глазам своим не поверил. Овощи. Фрукты. Зелень. Обалдеть можно, копать-колотить! Это же все насквозь зараженное! Ладно листоноше, но обычному человеку это есть нельзя от слова «совсем». Продавец сидел рядом на корточках – типичный крымопитек по личной классификации Пошты. Сутулый, рахитичный, ручки-ножки тонкие, зубы редкие, лысый, голова – в язвочках, глаза слезятся. Извилина одна, и та пониже спины. Словарный запас соответствующий. В общем, аборигенная фауна. Не то чтобы мутант – они и до Катаклизма такими были. Толстая молодуха, тряся грудями, перебирала картошку.

      – Вялая она шой-то.

      – Новый урожай! – оскорбился крымопитек. Он шепелявил.

      – Не, вялая.

      – Крепкая!

      Молодуха, кокетливо наклонив голову, произнесла:

      – Это, может, шо другое у тебя крепкое, а картопля – вялая!

      – А ну пойдем, покажу! – Крымопитек аж вскочил.

      – Почем буряк? – вклинился подошедший дедок. Типичный такой дедок в мягкой хлопковой кепке, вылинявшей, со сломанным козырьком.

      – Буряк-то? А недорого буряк. Купон – штука, три штуки – два купона. Недорого. Бери, дед.

      Пошта ушам своим не поверил. Эти люди в самом деле собираются покупать картошку и свеклу?

      – Давай яблок купим, – попросила Олеся.

      Яблоки продавал тот же крымопитек. Были они зеленые, мелкие, в коричневое пятнышко.

      – Лошадку угостим.

      Одина, значит, собралась угощать радиоактивными яблочками.

      – Ну По-ошта, ну пожалуйста!

      – Ты с ума сошла, копать-колотить?! Это же зараженные фрукты!

      Продавец услышал, напрягся, выпятил цыплячью грудь:

      – А сам ты зараженный, мутант! Чистые! Хошь, дозиметром потыкай!

      – А сам ничем не потыкаешь? – Молодуха все не оставляла, видимо, надежды порезвиться.

      Поште стало глубоко противно. Спасаешь людей, спасаешь. Несешь им свет цивилизации и культуры. А им это нафиг не нужно, вообще не уперлось. Им хочется жрать и сношаться. Что еда – отрава и в долгосрочной перспективе этот вот буряк деда убьет, они не думают. Для них вообще горизонт событий ограничен несколькими днями, а чаще – ближайшим вечером, когда можно будет «гульнуть», выпить самогонки, поорать песни. Что от любви бывают дети, они тоже не думают, размножаются, если так случилось, с вялым любопытством – тем же, с которым живут. И дети им не нужны, и до болезней детей дела нет, и до того, что выживает хорошо если один младенец на сотню – тем более. Даже не животные. У животных хоть инстинкт самосохранения наличествует. Хуже любого зверя. И опаснее.

      – Пойдем отсюда, – сказал Пошта Олесе. – В городе поедим. Этих, видишь, даже за границу Симфера не пустили.

      Олесе ничего не оставалось, как послушаться.

      Симферополь охраняли отряды милиции и добровольной народной дружины. Вооруженных стражей правопорядка на улицах было больше, чем мирных граждан, но это никого не напрягало