Гремучий коктейль – 5. Харитон Байконурович Мамбурин

ведь не твой мир висит на волоске, завися от одного единственного смертного, хозяин, – проговорил он, – а учитывая, что и сколько мы узнали от Белой Мыши, верить в то, что ты долго проживешь, не способна даже четырнадцатилетняя шиша, готовая оголить зад по свистку!

      – И поэтому вы меня постоянно раздражаете, – криво улыбнулся я, продолжая терять терпение, – Проекты, схемы, интриги, четырнадцатилетние шиши, просачивающиеся в мой дом и даже в спальню. И вот, сейчас. Даже не зная, нужны ли мне сплавы, или наоборот, нужно их отсутствие, ты, мой подчиненный и слуга, входишь ко мне без стука с предложениями, о которых тебя не просили. А к последствиям ты готов?

      – К каким? Ты меня казнишь? – заинтересованно поднял гоблин густую черную бровь.

      Мои отношения с жителями Гарамона были… сложными, мягко говоря. Сложность эта казалась непреодолимой, заключаясь в том, что зеленокожие негодяи были свято убеждены в том, что один из их самых выдающихся богов, покровитель перемен Эрго – обитает в моем гримуаре. Я, правда, не уверен, что они считали его личностью, а не концепцией, но верили и уважали истово. А меня, особенно после того, как книга вернула мне рост, вес и объём мышц, считали кем-то вроде… хранителя этого бога. И, что хуже всего, для подобных рассуждений у гарамонцев были все основания.

      Книга, сыграв очередную партию своей невнятной игры, заснула, но оставила мне возможность использования её заклинаний без опаски вновь устроить в мире бардак. Более того, случайные трансформации и хаотические события, наполнившие Санкт-Петербург во время её прошлого сна, отсутствовали как факт. Эти все блага и прелести, по убеждению гоблинов, сохранялись, пока я являюсь хозяином Гарамона, принесшего мне присягу верности. Но – волей Эрго.

      Наш короткий и не слишком-то приятный разговор с Захаром Кадавари, официальным лицом, через которое со мной говорил Гарамон, был неприятным именно из-за того, что цели, преследуемые мной и гоблинами, были диаметрально противоположны. Зеленокожие желали каких-то гарантий выживаемости, а заодно и иметь влияние на хранителя Эрго, а сам он клал на их хотелки свой большой половой орган и требовал тишины и подчинения. Однако, ситуация обострилась только в последнее время, когда вся моя бухгалтерия оказалась в цепких зеленых лапах.

      Как они думали.

      – Захар, ответь мне на один вопрос. Только подумай над ним получше, его простота может тебя обмануть, – протянул я, тоже закидывая руки за голову, – Почему я ни разу не потребовал у тебя показать мне ваши столицы?

      – Хм, – гоблин думал недолго, – Потому что тебе насрать?

      – Именно. Мне насрать, – медленно и холодно проговорил я, – Каждый час на Сердечнике такие парни как я закрывают очередной портал. Миллионы и миллиарды жизней на мирах-неудачниках отправляются в Пустоту. Я сам, лично, уже закрыл три портала. Уничтожил три мира. Смекаешь?

      – Да как-то не очень, – гоблин снова оскалился, но явно бравируя, – Что ты этим хочешь сказать?

      – Что я, изначально,