Две жизни. Том II. Части III-IV. Конкордия Антарова

раз я наглядно увидел, что такое Любовь, и вспомнил недавно сказанные мне Иллофиллионом слова: «Ты думаешь, что высокодуховное поведение людей – это героика самоотречения. Для них же оно – героика творчества и созидания, героика величайшей, непобедимой творческой силы: Радости».

      На живом примере я видел сейчас эти слова Иллофиллиона, и двойственное чувство наполняло меня. С одной стороны, я сознавал недосягаемость для себя сейчас подобной нравственной ступени, с другой стороны, я всё же продолжал думать, что человек приходит к такому состоянию любви только через ряд самоотречений.

      Точно подслушав мои мысли, Франциск положил на моё плечо руку и заглянул в глаза:

      – Двенадцать апостолов было у Христа. Но один Иоанн шёл путём беззаветной любви. Все остальные шли путями самыми разнообразными. И если у каждого из них была своя Голгофа, то только потому, что сила их страстей должна была развернуться в непобедимость и полное бесстрашие, верность и уверенность. Я уже говорил тебе, что знамение креста – это сочетание четырёх блаженств: блаженства любви, блаженства мира, блаженства радости и блаженства бесстрашия. Эти развитые до конца аспекты любви в человеке приводят каждого к гармонии. И чтобы утвердиться в гармонии, каждый идёт своим путём. Но придёт к этому результату только тот, кто нашёл радость в пути совершенствования.

      Жизнь, вся жизнь Вселенной – всегда утверждение. Строить можно, только утверждая. Кто же не может научиться в своей обычной жизни, в своих обстоятельствах, радости утверждения, тот не сможет стать светом на пути для других. Но, Лёвушка, нельзя примерять крест жизни другого. Собственным плечам придётся впору только один: свой собственный. Сейчас тебе кажется невозможным мой путь. Поверь, что столь же невозможным мне кажется путь твой. Я не могу себе вообразить, как это я смог бы написать какой-либо роман или повесть. И, признавая всё величие пути писателя, изобретателя и так далее, я не могу даже и представить себе, как я мог бы идти по жизни одним из этих путей. Кроме смеха, я бы ничего не вызвал. Ещё меньше я могу вообразить себя в роли Бронского или Аннинова, хотя на себе испытал не раз, какая дивная сила – талант артиста и как действенно его влияние. Талант может мгновенно просветлить всего человека, тогда как иные пути духовного воздействия требуют долгого кропотливого труда.

      Да что искать сравнительных примеров! Если бы мне пришлось вести жизнь и труд нашего общего друга Иллофиллиона, я бы не смог этого вынести, так как не сумел бы странствовать среди толп народа и умер бы, не принеся никому ни пользы, ни радости. Крест, который несут плечи человека в его простых буднях, всегда лёгок. Но зрение человека так засорено, что вместо гармонии, в которой он должен творить и которой должен облегчать жизнь всех рядом идущих, он сам же вбивает гвозди страстей в собственный крест. И вместо четырёх блаженств натыкается на торчащие в кресте гвозди, причиняя себе рваные раны.

      Сейчас мы пойдём ко мне. Я дам тебе несколько