Скованные. Айла Нуар

ые отверстия. Кромешная тьма окутывала всё вокруг, постепенно вселяя в девушку ужасающую мысль о том, что она могла потерять зрение.

      Отчаявшись увидеть хоть что-то, Эрика методично исследовала своё заточение на ощупь. Её чувствительные пальцы скользили по каждому сантиметру холодных стен, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Массивная дверь оказалась наглухо запечатанной, без единого намёка на механизм открывания. В попытке получить хоть какую-то информацию о внешнем мире, она глубоко вдыхала спёртый воздух, но он был таким же безжизненным, как и окружающая темнота – застоявшимся, влажным и леденящим лёгкие.

      В холодной тюремной камере царила гнетущая атмосфера одиночества и безысходности. Эрика методично ощупывала каждый сантиметр серых стен, движимая отчаянной надеждой найти хоть что-то, способное помочь ей выбраться. Ее измученный разум цеплялся за мысль о возможном тайнике с припрятанными вещами для экстренных ситуаций, который могли оставить предыдущие заключенные.Время от времени она прислушивалась к звукам, надеясь уловить хоть какое-то движение за пределами камеры, но тишина стояла такая же глухая, как и темнота вокруг. Одиночество и неизвестность медленно подтачивали её рассудок.

      Но реальность была беспощадна – помещение оказалось абсолютно пустым. Гладкие, безжизненные стены не скрывали никаких секретов, лишь усиливая ощущение полной изоляции от внешнего мира. Кромешная тьма, словно живое существо, обволакивала каждый угол камеры.

      Самым страшным испытанием была невозможность произнести хоть слово. Эта пытка тишиной стала последним "подарком" от Зепара – жестокого надзирателя, который лично проследил за ее заключением. Она до сих пор помнила, как холодно щелкнули наручники на ее запястьях.

      Когда конвой уже направлялся к выходу, Зепар неожиданно остановился. Его массивная фигура отбросила зловещую тень, когда он развернулся и приблизился к Эрике. Схватив ее за подбородок своими грубыми пальцами, он заставил посмотреть в свои безжалостные глаза и прошипел единственное слово: "Молчи".

      В плену у время тянулось мучительно медленно. Каждая секунда казалась вечностью в этом забытом всеми месте.Это проклятие тишины стало ее персональным адом в этих четырех стенах, где даже собственный голос был непозволительной роскошью.

      "Вскоре ты все поймёшь, моя дорогая", – эти слова Зепара до сих пор эхом отдавались в её голове. Его зловещий смех и приторно-сладкое дыхание, коснувшееся её лица, преследовали Эрику в кошмарах.

      После этого наступила бесконечная пустота. Девушка оказалась в полном одиночестве, окруженная непроглядной тьмой и гнетущей тишиной. Время от времени она задавалась вопросом – неужели о ней совсем забыли? Ни изощренных пыток, ни допросов с пристрастием – ничего, что можно было бы ожидать. Только бесконечное, мучительное одиночество.

      Еда появлялась словно из ниоткуда, без какой-либо системы. Иногда через час, иногда через день – невозможно было определить, сколько времени прошло с момента заточения. Это сводило с ума больше всего.

      Чтобы не потерять рассудок окончательно, Эрика создала собственную систему упражнений для ума. Она снова и снова повторяла имена друзей, оставшихся где-то там, в другом мире. Вспоминала сложные математические формулы и простые детские стихи. Часами занималась математическими вычислениями, отнимая от тысячи простые числа и умножая результат на два.

      В тесном пространстве заключения она нашла способ не сломаться духом. Физические упражнения стали её спасительной соломинкой в море отчаяния.В такие моменты ей казалось, что она всё ещё жива, что её разум не поглотила окружающая тьма. Но сколько ещё она сможет противостоять этому безмолвному кошмару?

      Каждый день она посвящала тренировкам, используя любую возможность держать себя в форме. Удивительно, но никто из охранников не запретил ей заниматься, а размеры камеры позволяли экспериментировать с различными упражнениями. Постепенно её тело становилось всё сильнее – она освоила стойку на руках, довела до автоматизма отжимания, а металлические прутья решётки превратила в импровизированный турник для подтягиваний.

      Монотонный подсчёт повторений помогал очистить разум от тяжёлых мыслей. В этой простой математике она находила странное успокоение. Каждая тренировка открывала новые грани возможностей её тела, принося чувство контроля над ситуацией.

      После изнурительных занятий, когда мышцы дрожали от усталости, она забиралась в самый дальний угол камеры. Физическое истощение приносило благословенное забвение – сон накрывал её мгновенно, не оставляя времени на мрачные размышления о своём положении.

      Война оставляет неизгладимые шрамы в душах людей, заставляя их искать способы спастись от мучительных воспоминаний. Порой единственным выходом становится полное погружение в пустоту сознания.Эти ежедневные тренировки стали для неё не просто способом поддержания формы, но настоящим якорем, удерживающим рассудок от погружения в пучину отчаяния.

      Эрика научилась отключать свои мысли – это был единственный способ не сойти с ума от картин разрушений и смертей, преследовавших ее. В бесконечной темноте подземелья