Убить нельзя научить. Сборник из 3 книг. Ясмина Сапфир

психиатрическая лечебница при Академии? – с ехидцей спросила я.

      – Уважаемая Ольга, – покачал головой Езенграс. – Неужели вы могли подумать, что я рискну обнадеживать вас просто так? Ну да, у нас есть новейшие научные методики. И они могут помочь.

      Тот факт, что акулья улыбка сошла с его лица, почему‑то внушил мне доверие.

      – А почему бы тогда мне не приехать в ваше суперучебное заведение вместе с сестрой? – замаскировала я вопрос под сомнение.

      – К сожалению, – Езенграс замялся и отвел взгляд. – у нас нет специализированных палат. И негде содержать таких больных в должных условиях. Зато наши медики со дня на день смогут использовать свою методу. И никаких лечебниц вашей сестре уже не понадобится!

      Словно в каком‑то оцепенении, дурмане выдавила я из себя:

      – Если вы даете слово помочь сестре, согласна на все!

      И вот «на все» было очень сильно лишним. Но поняла я это, увы, уже намного позже.

      Езенграс быстро выпалил:

      – Даю вам слово. Не будь я ректором. А теперь маленькая формальность.

      Я почти насторожилась. Но сонный рассудок отмел настороженность, как лишнюю трату энергии.

      – Просто приложите руку к экрану, – вкрадчиво попросил Езенграс. – Это и будет вашим официальным согласием. Так сказать, подписью индиго.

      Да что ж это за Академия такая? Где вместо личной подписи отпечатки пальцев используют? Даже не так. Отпечатки рук!

      И снова инстинкты почти проснулись во мне, но сил на осмысление нелепости ситуации уже не оставалось.

      Эх! Была не была! В конце концов, куплю себе новый ноут!

      И я приложила руку к экрану. Езенграс быстро повторил жест и… произошло такое, что я даже взбодрилась.

      Казалось, наши ладони соприкоснулись. Тепло чужой кожи было таким реальным… таким странным… таким непривычным…

      Но прежде, чем я проверила свои ощущения, поверила в них, Езенграс кивнул и отключился.

* * *

      Не помню, как умудрилась собрать вещи к часу дня. О желанном сне, конечно же, речи не шло. Я бродила по квартире, как вампир, злой, неведомой силой выброшенный из гроба задолго до заката. Пороги так и норовили коварно подставить подножки, стены и углы выскакивали отовсюду. Мебель кидалась наперерез.

      Ровно в тринадцать ноль‑ноль в дверь позвонили. З‑з‑з…з‑з‑з…з‑з‑з. Казалось, гостя парализовало, и он не может оставить бедный звонок в покое. Я, кряхтя, выволокла чемоданы из квартиры. Чувствовала себя как несчастный грибник, что походя зацепил плечом пчелиный улей, спрятанный среди ветвей.

      Только когда все три моих чемодана выстроились у двери, коренастый водитель отпустил несчастную кнопку звонка.

      Короткий ершик темных волос, не менее темные глаза, широкое лицо с огромным горбатым носом делали его похожим на кавказца. Полное отсутствие эмоций на неподвижном лице – на робота, собранного по образу и подобию кавказца.

      Без единого звука шофер подхватил пузатые чемоданы, с полчеловека