Нравственные письма к Луцилию. С комментариями и иллюстрациями. Луций Анней Сенека

царит слепая, неумолимая и непредсказуемая судьба, и в этом можно усмотреть противоречие. Оно разрешается в стоической теории познания. Космос пребывает в становлении, но смыслы, которые люди выражают в языке, статичны, поэтому любая высказанная словами мысль может схватывать только свершившиеся факты, а не само становление. Даже если я рассуждаю о настоящем или будущем, я все равно веду речь об этом как о череде фактов. Так, когда я говорю, что вижу неповторимый закат или что ожидаю увидеть его, то все равно указываю на смысл факта регулярного захода солнца. Само же становление, переживаемое как неповторимое, я не могу выразить словами. Мировой разум раскрывается в становлении, но оно может быть осмыслено человеком лишь как череда фактов. Следовательно, само оно остается непостижимым для понимания и воспринимается как слепая и непредсказуемая судьба, но если это становление завершилось и осознается как факт, то тогда вполне можно его осмыслить и увидеть разумность всего происходящего.

      К примеру, на вершине своего могущества Сенека не мог знать, будет ли фортуна и дальше ему благоволить или низвергнет; предначертанное ею будущее нельзя ни изменить, ни рационально просчитать, поэтому остается лишь без колебаний его принять. Когда же судьба отправила Сенеку в изгнание, он уже мог рационально понять логику происходящего. Страдание кажется непереносимым, пока оно бессмысленно, если же с более высокой позиции разглядеть в происходящем положительный смысл, то тогда можно принять действительность, отрешившись от страдания. Такое понимание определяет практическое отношение стоика к жизни: невозмутимо принимать свою судьбу, не пытаясь ее избежать, какие бы непредсказуемые и страшные подарки она ни уготовила. Когда же событие свершится, можно увидеть в нем разумный смысл, обретя внутреннее умиротворение и тем самым возвысившись над судьбой. Именно это практическое отношение лежит в основе этического учения Сенеки.

      Задача стоика не в том, чтобы терпеть предуготовленные судьбой страдания, а в том, чтобы обрести такое состояние души, когда они уже не будут волновать. Иначе говоря, должно быть нечто большее, причастность к чему дает такое сильное ощущение жизни, которое перекрывает любые страдания. Если человек оказывается перед лицом смерти, то больше всего его пугает утрата ощущения жизни. Независимо от того, существует загробная жизнь или нет, чувствование себя живым изменится либо исчезнет совсем. В этот момент выясняется, что самое главное – ощущение собственного существования, а вовсе не слава, богатство или удовольствия от обладания некими вещами. Однако когда человек поступает вопреки себе, приспосабливается, предается житейской суете или погоне за внешними удовольствиями, то он остается неудовлетворенным и его ощущение жизни ослабевает. Но если он поступает в соответствии с собой, реализует себя в поступках, следует внутреннему призванию, то это ощущение возрастает, что приносит несравненно большую радость, нежели обладание