Гонщик. Антон Орлов

и бдительно охранялся – как для того, чтоб извне не проникла «скверна», так и для того, чтобы какие-нибудь заблудшие души не попытались удрать с райской планеты в нехороший и развращенный внешний мир.

      – Если бы сменилось правительство… – подперев кулаком подбородок, вздохнула Гирта (они сидели на растрескавшемся каменном балконе в доме ее деда и сквозь ажурную решетку смотрели на город: аккуратные ряды строений под белесым осенним небом – по архитектуре каждого дома можно безошибочно определить сословие и уровень его владельца, маленькое неяркое солнце над крышами, бурые купы деревьев).

      – Правительство уже несколько раз менялось, – отозвалась Тина, – а толку-то… Для того чтобы жизнь стала другой, должны измениться люди. Знаешь, я или смоюсь отсюда, или умру.

      Настроение у обеих было мрачное: приближался выпускной, за которым последует «обряд надевания женской вуали». А во взрослой жизни гораздо больше бессмысленных ритуалов и гораздо меньше свободы, чем в жизни девочек-подростков.

      – Ты слыхала про конкурс?

      – Про какой конкурс?

      – Мне наша Элеонора сказала, по секрету, – с воспитательницами приветливая Гирта ладила гораздо лучше, чем Тина. – Будет конкурс по всем предметам, и те, кто победит, примут участие в паломничестве на Землю!

      – Да? А ведь по дороге можно сбежать!

      – Как ты сбежишь, если нас будут охранять?

      – Было бы желание… – в груди у Тины словно распрямилась сжатая пружина. – Мы с тобой должны победить в этом конкурсе!

      – Она сказала, что от каждой школы возьмут по десять человек.

      – Значит, надо попасть в первую десятку.

      Возвращаясь домой, Тина от возбуждения готова была бежать вприпрыжку, но заставляла себя двигаться медленно, семенящей походкой, как и полагалось почти взрослой девушке. Если она постарается, ее желание осуществится! Ветер трепал бесцветную детскую вуаль, гнал по улице пыль и хрупкие коричневые листья. Нажав на кнопку звонка, Тина долго ждала, спрятав в карманы озябшие руки. Наконец привратник отворил окованную железом дверь. Остальной прислуги не было видно, а из глубины дома доносились странные звуки, похожие на глухое ворчание рассерженного пса. Тина прошла на женскую половину. Посреди внутреннего дворика с клумбами, окруженного по периметру галереей, катался воющий, рычащий, визжащий клубок. Слуги столпились на галерее и смотрели.

      – Дочь старшей покойной госпожи, – заметив Тину, обратилась к ней с церемонным поклоном экономка, – ваши почтенные приемные матери дерутся!

      – Вижу, – пожала плечами девушка.

      – Господин будет недоволен… Что нам делать?

      – Окатите моих почтенных приемных матерей водой из ведра.

      – Но это будет недозволенный для прислуги поступок, младшая госпожа. Нас накажут…

      Тина молча повернулась и пошла к себе – ей не хотелось наблюдать за дракой. Из инопланетных передач она знала,