Строки. Эльнар Хажиев

мотив, который казался одновременно знакомым и чуждым. Я сделал несколько шагов в сторону звука, но он ускользнул, заставив меня еще сильнее напрячь слух. Вскоре я уже перестал отличать, идет ли он извне или зарождается в моем сознании, и эта мысль привела меня в смятение.

      Ощутив странность происходящего, решил вернуться домой, где мог бы спокойно все обдумать за своим рабочим столом. Я снова вышел на центральную улицу Питера.

      Серый и неумолимый свет фонарей резал глаза, возвращая меня в обыденную реальность. Звуки города – редкие шаги прохожих, тихий шум автомобилей – казались мне как никогда отчетливыми, как будто я впервые услышал их за долгие годы. Каждый шаг на мокрых камнях брусчатки отдавался эхом в сознании, и это рассеивало остаточную магию недавнего переживания. Я невольно обернулся, будто ожидал увидеть за собой тень той комнаты, но вокруг была лишь привычная городская суета.

      Когда я наконец добрался до своего дома, настало облегчение, но оно было кратковременным. Мысли о блокноте не покидали меня, будто те символы оставили энергетический след в моей душе. Я ринулся в квартиру с намерением углубиться в анализ данных, которые недавно скачал для Иерофима и проверить еще раз найденный мной блокнот в загадочной комнате. Я сел за стол и зажег настольную лампу, пытаясь вновь обрести спокойствие в знакомом окружении. Освященная страница блокнота передо мной оставалась не осмотренной до конца, как если бы дожидалась, когда я напишу туда ответ на все загадки, что окружили меня. Память моя всегда удерживает образы строк, полных заглавных букв и точек, словно загадочные коды. Аббревиатуры не вызывают у меня восторга, но как много сведений они содержат – о технологиях, открывших путь к разнообразным манипуляциям и контроля над человеческим сознанием. Я, однако, стою вне их влияния, ибо истина и ложь мне подвластны, моей природе суждено быть сыщиком. И не просто сыщиком, а тем, кем созданы четыре тома моего бестселлера «Прародитель зла».

      Мрачный свет осеннего вечера пробивался сквозь тяжелые занавески моей квартиры, создавая таинственную атмосферу. Этот Петербургский полумрак всегда вдохновлял меня на размышления и погружение в глубины сознания, где реальные и воображаемые события сливаются в единый поток. Я просидел за своим рабочим столом долго не вставая, заваленный папками с документами, флешками и книгою в кожаном переплете, листы которой давно пожелтели от времени. Каждая цифра, каждый символ источали свой смысл, стремясь сложиться в целостную картину, которую только сыщик мог бы понять. Я не сыщик, я писатель, и с радостью могу стать кем угодно, потому что сюжет, что прокручивается в моей голове, может быть далек от вымысла.

      Иерофим, ожидал от меня выводов, которые могли бы потрясти основы мировоззрения многих. Он любил таинственность и с радостью бы обставил любые результаты моего анализа как выдающие за грань разумного. Но я не был уверен, что он готов к истине, которую могут раскрыть эти данные. А ведь каждый абзац, каждый фрагмент