Духи степей. Елена Анатольевна Леонова

этот раз Саблин не удивился. Всё было одно к одному. Возможно, дело удастся раскрыть быстрее, чем он думал. Когда появляются свидетели, обязательно находятся новые улики.

      – То есть папирус ценный?

      – Ну в общем, конечно. Он дорогой, потому что старинный. Его обнаружили в одной из египетских пирамид в девятнадцатом веке французы. Потом артефакт путешествовал по миру, меняя владельцев. Валера приобрёл его на аукционе.

      – Почему Дорофеев им заинтересовался? Как я понял, он коллекционировал книги.

      – Верно, но папирус изумительно красиво сделан, в прекрасном состоянии. Валера, увидев его, сразу влюбился. Сказал, что, если не получится перепродать, повесит в кабинете.

      – А что написано на папирусе?

      – Какая-то цитата из Книги мёртвых.

      Саблин нахмурился.

      – Загадка?

      Оболенцев рассмеялся.

      – Нет-нет, ничего такого. Я понял: вы сразу вспомнили шумерский артефакт с зашифрованной тайной сокровищ.

      – Вот именно, – следователь действительно подумал про реликвию, с которой было связано одно дело несколько лет назад, и на первый взгляд артефакт тоже казался лишь старинной вещицей, а на деле привёл к целой истории с убийствами и шумерскими тайнами древности.

      – Тут другая ситуация, поверьте мне. Папирус не представляет ценности для кладоискателей. Но почему вы про него спросили?

      – Его украли.

      – Украли? Хм, – Оболенцев закинул ногу на ногу, задумавшись на пару секунд, – это странно. Да. Не знаю, кому бы он мог понадобиться. Точнее, папирус, конечно, представляет собой превосходный образец древнеегипетского культурного наследия, но чтобы красть…

      – Могу я узнать, за какую сумму Дорофеев его приобрёл? Вы в курсе?

      – Кажется, около ста тысяч рублей.

      – Немало.

      – Но и не много для антикварных ценностей. Как правило, я имею дело с более дорогими вещами.

      – Я понял. Но всё-таки, если предположить, что кто-то захотел его украсть. Как думаете, кому папирус мог понадобиться?

      Оболенцев пожал плечами.

      – Даже и не знаю. Проще было договориться о покупке, как мне кажется.

      – А кому Дорофеев собирался продать реликвию?

      – Валера нашёл покупателя? Не знал об этом.

      – Да, дочь сказала, что в субботу он планировал встретиться с кем-то по поводу продажи.

      – Я не в курсе.

      – А среди его коллекции есть действительно ценные книги?

      – Нет. Ничего дороже пары десятков тысяч не припомню. Да и потом, что книги, что папирус, если их украсть, то продавать опять-таки только через ограниченный круг, понимаете?

      – Понимаю. Когда вы виделись с покойным последний раз?

      – Кажется… на прошлой неделе. Мы ходили в ресторан.

      – В какой?

      – В ЦДЛ, на Большой Никитской.

      – Судя по всему, Дорофеев часто там бывал. Видел снимки в его кабинете из этого заведения.

      – Да-да, он действительно туда часто ходил.

      – Ну ясно.

      – Надеюсь, вы разберётесь в том, что случилось с Валерой?

      – Да.

      – Я буду организовывать