Стрекоза. Татьяна Герден

(они совсем не шли к прямолинейному запаху «Земляничного» мыла).

      Тут дамы остановились и, спохватившись о своем спутнике, развернулись к нему. Штейнгауз едва на них не налетел, а Куковкина тут же делано воскликнула:

      – Ах, я совсем про вас забыла, Витольд Генрихович, простите, заговорились, вот что значит долго не видеться. Берта, знакомьтесь. Штейнгауз, Витольд Генрихович, мой сослуживец по училищу, преподаватель математики. И, между прочим, холостяк, – и она глупо подхихикнула, как кокетливая семиклассница.

      В густых сумерках лица Берты почти не было видно, но Витольду почудилось, что она опять прищурила и без того полузакрытые глаза. Берта слегка наклонила голову и протянула ему узкую руку в черной капроновой перчатке. От руки пахнуло уже знакомыми восточными нотами – имбиря, корицы или тамаринда. Витольд пожал руку и чуть наклонился корпусом вперед, как будто хотел поцеловать перчатку, но не поцеловал, так как целовать ткань ему показалось неуместным. Выпрямившись, он заглянул в темный силуэт Бертиного лица и, несмотря на густоту теней, различил пристальный взор, скользящий по его фигуре. Пока их взгляды несколько мгновений приценивались друг к другу, оба чувствовали явное замешательство, странно переходящее в волнение и, как следствие первого и второго, загорелись искоркой взаимного интереса.

      – Меня зовут Берта, – сказала Берта, играя интонацией своего имени как нотами из Брамсовой «Колыбельной», хотя Куковкина уже представила ее – Берта Кисловская.

      – Очень рад, – пробормотал Штейнгауз, не узнав своего голоса, подсевшего от долгого молчания, смутился и поправил галстук, словно не был уверен, есть ли тот на месте.

      Они помолчали, и Куковкина, переводя взгляд с одного на другого, быстро затараторила:

      – Ну вот и познакомились, я тоже рада. – Она опять подхихикнула и, подхватив Штейнгауза за рукав, повернула назад. – Нам пора, до свиданья, Берта Филипповна, а знаете что, приходите к нам на вечер выпускников, в первых числах июня, ага, ну так я вам позвоню.

      Витольд хотел было предложить проводить новую знакомую до дома, но Куковкина, предварив его порыв, махнула головой в сторону одноэтажного строения, еле видневшегося из-за густых кустов белой невесты.

      – Так вот же ее дом, мы незаметно до него и дошли. – Она потащила Штейнгауза в обратную сторону. Витольд кивнул Берте и медленно последовал за своей неуемной сослуживицей, несмотря на то что ему этого совсем не хотелось.

      По дороге Куковкина продолжала тараторить без умолку про выпускной, про несносное освещение на улицах города, про то, что, если бы не Штейнгауз, она бы непременно сломала ноги в такой темноте. Тут с оглушительным ревом подъехал запоздалый автобус, они заскочили в него почти на ходу, сели на заднее сиденье, и в чернеющем стекле автобусного окна Витольду все еще мерещился Бертин силуэт, неспешно таявший за забором и зарослями белой невесты. Когда он пришел домой, снял пиджак и развязал душивший его