Мент. Ростов-папа. Дмитрий Дашко

занимает целую комнату: шкафы, папки, вездесущая пыль. Внимание привлекают старые, явно дореволюционные дела. Я оглядываю их с уважением.

      – Ничего себе.

      – Что, нравится?

      – Повезло вам! У нас с архивом и картотекой просто беда: после февраля семнадцатого уголовная сволочь всё, до чего дотянулась, уничтожила. До сих пор восстановить не можем.

      Пётр ухмыляется.

      – У нас тоже сначала не всё слава богу было.

      – Да по всей стране так.

      – У нас особый случай. Было это в прошлом году, когда предыдущий начальник угро, ну, что был до Художникова, сбежал.

      – В каком смысле?

      – Да в самом прямом. Попросту дезертировал вместе с ещё шестью сотрудниками. Ладно, не о нём речь! – продолжает Пётр. – Сбежал, туда ему и дорога! Хуже всего, что вместе с ним пропала и картотека. Мы уж было рукой махнули, начали заново всё собирать, как вдруг приходит заведующий регистрационным бюро и сообщает: на чердаке угрозыска найдены какие-то документы. Полезли туда, ба! Да это же та самая пропавшая картотека. Начали её восстанавливать и вдруг – бац! Лежит себе спокойненько папочка с тесёмочкой, внутри фотография за номером триста девяносто, зарегистрированная аж в шестнадцатом году. А на карточке той преступник по кличке Стасик, который промышлял вооружёнными налётами и грабежами и вроде как угодил за решётку на очень большой срок.

      – И к чему ты это мне рассказываешь?

      – Ты погоди, не перебивай! – морщится Пётр. – Короче, опознали мы в том Стасике заместителя Художникова – Станислава Навойтова.

      – Погоди, ты хочешь сказать, что у вас урка уголовным розыском рулил и никто ничего об этом не знал?

      – Вроде того. Мужик, кстати, довольно геройский был, вроде тебя. Тоже в каждую заварушку первым лез.

      – Ты говоришь – был?

      Михайлов вздыхает. Ему явно не хочется пускаться в дальнейшие воспоминания. Что-то гложет его душу.

      – Чекисты за ним пришли и арестовали. И больше от него ни слуху ни духу. Я так думаю – в расход пустили. У нас как раз несколько операций тогда сорвалось. Говорят, это он всю информацию бандитам сливал.

      – Но ведь точно не знают? – почти в упор смотрю на него я.

      Он грустно разводит руками.

      – Ну… кто-то может и знает, только нам не говорит. Ладно, давай дело об ограблении Общества взаимного кредита искать. Там, знаешь, сколько материалов?! Читать не перечитать!

      – Читать буду я, а ты пока серёжки по сводкам пробивай.

      Глава 6

      После разделения обязанностей мы засели каждый за своё место и включили настольные лампы. Я углубился в чтение многотомного уголовного дела, а напарник, слюнявя палец, ворошил сводки, сверяя описание похищенного и украденного.

      Чтобы хоть как-то скрасить время и утолить аппетит, мы заварили чай и теперь перед каждым стоял стакан с терпким напитком.

      К «чайковскому» не помешала бы пара бутербродов с колбасой и сыром, но чего не было, того не было, пили, как говорится, «с таком».

      Чем больше я погружался в дело, тем отчётливее становилась картинка перед глазами.