Новый год в стиле хюгге. Алена Занковец

Но, Кир, сделка есть сделка, ты согласился поменять имидж, и понятия не имеешь, на что подписался.

      – Что? – Кир вскидывает голову, будто прочитал мои мысли.

      Невинно развожу руками, мол, ничего, и жестами, чтобы не перекрикивать музыку, показываю, что подожду его в холле.

      Воды нет. В физкультурно-оздоровительном центре нет ни одной бутыли с водой. Это вообще законно? Зато есть автомат с кофе. Кофе из автомата… Мой первый кофе за сегодня… Нет, я до такого не опущусь.

      Меряю зал шагами. Из-за Кира я не занималась на беговой дорожке, так что сойдет за спорт.

      Через полчаса я уже вою от скуки. Заряда на телефоне – пара процентов, даже по модным сайтам не посерфишь.

      Я чувствую злость и несправедливость. Чувствую, будто меня предали. Прямо как в тот раз…

      Я позвонила в приемную комиссию, назвала свое имя и некоторое время с громыхающим сердцем слушала, как какие-то женщины переговариваются в кабинете, как где-то там звонит другой телефон, как стрекочет принтер. А потом голос в телефоне: «Вы поступили». – «На бюджет?» – выдавливаю я. – «Да, бюджетное отделение».

      Помню свое состояние: будто в невесомости. Жизнь как шла своим чередом – мама гремит сковородой на кухне, ветер играет с занавеской, пылинки витают в солнечном луче – так и продолжала идти, а я словно уже переместилась в другое измерение. Я поступила. Все получилось!

      Я рассказала новость маме и тотчас бросилась к Киру. Едва уговорила себя заскочить в автобус – казалось, во мне столько счастья, что до его дома я добегу быстрее, чем доеду.

      Вот его калитка, нащупываю крючок, открываю – быстрее, быстрее! Кир распахивает дверь, уже на крыльце, обнимает меня, кружит – мы словно единое целое в этом счастье.

      – Я поступила! – на выдохе говорю я и улыбаюсь, улыбаюсь…

      – Поздравляю, Звездочка! – машинально отвечает он – отзеркаливает мои эмоции, как делал это всегда. Но потом до него доходит, и на лицо будто наползает тень. Он за руку втягивает меня на веранду, закрывает входную дверь, поворачивает замок – щелк!

      – Куда ты поступила?

      – В универ, – отвечаю я, по-прежнему улыбаясь, но теперь удерживать уголки губ у меня получается с трудом.

      – В смысле – в универ?! Ты же не сдавала экзамены.

      – Сдавала.

      – Но мне не говорила…

      – Не говорила. Ведь я могла не поступить.

      Кир молчит, и это молчание давит хуже крика.

      – Когда ты уезжаешь? – Его голос приглушенный, сдавленный.

      – Через две недели, – еле слышно отвечаю я. Наверное, только тогда по-настоящему осознала, что мне предстоит. Что нам предстоит.

      Кир кладет руки мне на плечи, заглядывает в глаза.

      – И что дальше, Звездочка?

      Есть только один вариант, и я его озвучиваю:

      – Ты поедешь со мной.

      Он смеется и даже на время ослабляет хватку.

      – И что мне там делать с тобой? Как ты вообще представляешь такую нашу жизнь? Ты учишься и живешь в общаге, а я вкалываю