Швабра, Ленин, АКМ. Правдивые истории из жизни военного училища. Александр Сладков

подзатыльника папа отреагировал неожиданно. Уткнулся в свою послеобеденную газету. Потом разочарованно произнес:

      – Разведчиком ты уже не будешь.

      – Почему?

      – Особые приметы.

      Приметы… Кто меня сватал в разведчики? Я представил себе грудь штурмбанфюрера Штирлица, разрисованную церковными куполами, и его же ноги с серо-синим вопросом-ответом: «Куда вы идете?» – «Туда, где нет закона!» Все точно так же, как у моего товарища детства Сережи Ко́беля. Но Сережа не шпион, не разведчик. Он, как принято говорить во дворе, человек заслуженный, три ходки. И, стало быть, три наколотых купола. И надпись красивая на груди: «Прости матери слезы!»

      А я… я иду не в разведчики, а в замполиты. И этот, военный, с наколотой бабой в короне, принимает у меня пакет документов.

      – Откуда?

      – Монино.

      Толстые губы кривятся. Желтеют фиксы.

      – А… Монинская мафия! Добро пожаловать в КВАПУ!

      – Сержант! Пухонин!!!

      – Я, товмайор!!!

      – Занимайтесь своим делом!

      – Йййесть!

      Сидящий здесь же на КПП офицер кидает мой пакет в общую кучу.

      – Заходите на территорию. Сейчас будет построение.

      И вот я в училище. Асфальт, расплавленный, мягкий, продавленный курсантскими сапогами и абитуриентскими кедами. Выгоревшая под лучами ярила трава. Это и есть военно-политический Шаолинь, в котором куют легендарных комиссаров? Дух не захватывает, сердце не рвется из груди. Ничего героического.

      – Так! Внимание! В колонну по четыре…

      Фиксатый сержант Пухонин начинает было командовать нами, высунувшись из окна КПП:

      – Свободен!

      Его грубо прерывает неизвестно откуда вынырнувший загорелый чувак. Белое, выцветшее обмундирование, как у красноармейца Сухова. Голубые курсантские погоны. Чувак подает команду сильным низким голосом, делая свистящее ударение на последний слог последнего слова:

      – В колону по четыре становиссссссь!

      Мы крутимся, суетимся, и все без толку. Тогда курсант ладонью, жестко рубя, указывает на асфальте место каждому из нас.

      – Ты! Сюда встань!

      – Ты! Сюда.

      – Сюда.

      Потом, отступая на несколько шагов назад, он любуется нами. Так художник рассматривает на мольберте создаваемый им пейзаж. Но вдруг новоявленный командир снова гаркает:

      – Вещи к осмотру!!!

      Блин. Зачем так орать? Лично я и так все прекрасно слышу.

      Выставляем перед собою поклажу. Я кладу чемодан на асфальт, синхронно всковыриваю замки и поднимаю крышку. Так гангстеры в кино распахивают дипломат, показывая, что тот набит деньгами. Но в моем чемодане нет ни копейки. Там цивильные брюки, рубашка, туфли, спортивные трусы, пара носков, мыло, мочалка, да вот и все.

      Сержант не унимается:

      – Алкоголь! Провизию! Лекарства! Складываем вот сюда!

      Куча запрещенных предметов на траве быстро растет. Курсант прогуливается вдоль строя, заглядывая в авоськи, копается в сумках и снова кричит:

      – Шаг