Assassin's Creed. Ренессанс. Оливер Боуден

Кодекса.

      – Из чего? – не понял Эцио.

      – Страницу из старинной книги. Рукописной, поскольку печатать книги тогда еще не умели. Поверьте мне, этой странице не одна сотня лет. Может, у вас есть и другие страницы?

      – Нет.

      – Жаль. Нельзя вырывать страницы из книг. Особенно из таких. – Леонардо задумался. – Если только все вместе…

      – Что?

      – Так, мысли вслух… Но содержание этой страницы зашифровано. Впрочем, если мое предположение верно… судя по рисункам…

      Эцио ждал дальнейших объяснений, однако Леонардо как будто погрузился в свой мир, забыв о госте. Молодому человеку не оставалось ничего другого, как ждать. А да Винчи снимал с полок и доставал из-под развалов еще какие-то книги и свитки, что-то сверял, перепроверял и делал пометки. Писал он левой рукой, зеркально переворачивая буквы. «Значит, я не единственный, кому приходится жить, постоянно оглядываясь», – подумал Эцио.

      Наверное, если бы церковь пронюхала, чем синьор да Винчи занимается в мастерской, новый друг Аудиторе не избежал бы допроса у инквизиторов.

      Наконец Леонардо поднял голову.

      – Замечательно, – пробормотал художник и повторил уже громче, чтобы разбудить задремавшего было Эцио: – Замечательно! Если переместить буквы, а затем выбрать каждую третью…

      Он принялся за работу, пододвинув к себе наруч, лезвие и механизм. Нагнувшись, Леонардо выдвинул из-под стола ящик с инструментами, разыскал тиски, приладил их и снова забыл о присутствии Эцио, с головой уйдя в работу. Прошел час, второй… Эцио безмятежно спал, убаюканный тихими поскрипываниями и постукиваниями инструментов мастера. И наконец…

      – Эцио! Просыпайтесь!

      – Что?

      – Смотрите!

      Леонардо указал на стол. Кинжальное лезвие теперь было соединено со странным механизмом, а тот, в свою очередь, прикреплен к наручу. Старинная вещь выглядела так, словно Леонардо только что сам ее изготовил, но поверхность не блестела.

      – Я решил сделать ее матовой, – пояснил Леонардо. – Как римские доспехи. Блестящие предметы отражают солнце и потому способны выдать своего хозяина.

      Эцио взял незнакомое оружие, повертел в руках, удивляясь его легкости. Лезвие из прочного металла было прекрасно сбалансировано. Ничего подобного молодому человеку еще не приходилось видеть. Перед ним был пружинный кинжал, который легко было спрятать в рукаве. Достаточно лишь согнуть руку, и лезвие бесшумно выскользнет из наруча, готовое полоснуть по чужому горлу или проткнуть чужое сердце.

      – А я считал вас миролюбивым человеком, – сказал Эцио, вспомнив отпущенных птиц.

      – Идеи захватывают, – без тени улыбки ответил ему Леонардо. – Какими бы они ни были. – Он нагнулся к ящику с инструментами, достал молоток и стамеску. – Так, если не ошибаюсь, вы правша? Тогда будьте любезны положить ваш безымянный палец правой руки на эту доску.

      – Что вы задумали?

      – Прошу прощения, но иначе вы не сможете пользоваться клинком. Это требует от своего