Мажор. Право на ошибку. Илона Шикова

на брюках пуговицу оторвал, на блузке рукав…

      – И что?

      Инесса нагло меня перебивает, но мне, если честно, на это плевать. Удивление вызывает ее вопрос – она в своем уме? Толстый боров, который заплатил ей бабки за рекламу, еще не купил меня. И уж никак не имеет права распускать свои грязные, потные и жирные лапы. Фу, противно становится, как вспомню этот ад…

      – Да пошла ты, – выхватываю документы у подошедшей кадровички, выдавая последнюю фразу Инессе прямо в лицо, разворачиваюсь и выхожу на улицу.

      Мне конец. Причем полный. А я только начала свободно дышать и строить планы на будущее.

      В одночасье урод с баблом разрушил мою жизнь – ни денег, ни работы, ни радужных перспектив. Одним словом – полный ноль.

      – И чего ты ревешь? – слышу рядом женский голос и поворачиваюсь в его сторону.

      Вот это я ушла в себя, что называется – и сама не поняла, как оказалась на лавочке в небольшом парке. Никого в округе – еще бы, рабочий день в разгаре. Лишь милая бабулька с палочкой, которая сидит со мной рядом и с удивлением смотрит мне в глаза.

      – Что, простите? – я шмыгаю носом и вытираю слезы тыльной стороной ладони.

      – Парень бросил? – бабуля проявляет настойчивость, но мне сейчас плевать.

      – Нет, – честно отвечаю, мотая головой из стороны в сторону.

      – Из дома выгнали?

      – Кто?

      Я удивляюсь, причем открыто, поражаясь чужой логике. Других вариантов нет, почему человек плачет? Например, у него что-то болит. Или…

      Дальше и у меня с логикой и предположениями туго, поэтому тупо пялюсь на бабульку в ожидании дальнейшего допроса.

      – Муж, родители, – пожимает старушка в ответ плечами.

      – Мужа у меня нет, родители далеко, – отвечаю на автомате, так и не понимая до конца, зачем перед ней оправдываюсь.

      – Болит чего?

      – Нет, – снова мотаю головой, слыша, как моя собеседница усмехается.

      – Так а ревешь тогда чего?

      – Уволили с работы, за квартиру нечем платить, и вообще…

      – Тоже мне, нашла проблемы, – машет бабка рукой, а у меня слезы снова текут по щекам, как представлю, что придется возвращаться в общагу.

      Да это еще мелочи – мне теперь нечем платить за учебу!

      – Хочешь совет? – старушенция снова привлекает мое внимание, и я теперь просто на нее пялюсь, больше не пытаясь понять какой-либо логики. – Закрой глаза, подумай о чем-то хорошем, посчитай до сорока…

      – И работа сама ко мне придет?

      – Жизнь наладится, дурочка! – смеется бабулька, а я на автомате закрываю глаза.

      Море, пальмы, песок, легкий бриз… Раз, два, три…

      Тридцать восемь, тридцать девять… сорок!

      Глаза резко открываю и поворачиваю голову вправо. Никого. Пусто. Может, у меня глюки?

      – Пора отдыхать, – я встаю с лавочки и едва делаю шаг, как мой взгляд утыкается в противоположную сторону улицы.

      – Этого не может быть! – отступаю и тут же плюхаюсь назад на скамейку. – Мне мерещится, – мотаю головой из стороны в сторону, прогоняя