Инна. История ужасов. Книга вторая. Кир Николаевич Неизвестный

что-то знакомое, но единственное, что ей удалось опознать, и то с великим допущением, эта вон та фигура, что стояла в центре некого постамента. Именно к нему она все это время пыталась приблизиться, но ей все время что-то мешало. Сначала её задержали те престранные фигуры, что были весьма похожи на людей, но при этом совсем не похожи. Как это могло быть? Она так же искала оправдание своему странному определению. Вот что вышло:

      Фигуры на стенах напоминали человека вот по каким признакам: у них был рот, нос, глаза, что-то вроде ушных раковин (самих ушей не было), относительно круглая голова, руки и ноги. А вот относительно всего остального она не была уверена. Нет, конечно было туловище, но оно подходило под это описание, под некое общее понятие того, что есть у других людей, условно. А все потому, что оно состояло из множества изогнутых пластин, которые сегментами заходили друг на друга. Видимо это служило этим фигурам, гуманоидного вида, кожей и костями. То есть, как если бы это был жук, у которого все внутренние органы крепятся к внешнему скелету – его панцирю. Да, очень похоже строение на жука. Но при этом, есть некое преимущество, судя по строению этих пластин и их креплению к общей конструкции, об этом можно догадаться, если внимательно посмотреть на защитный панцирь с боку (со спины не получалось по той причине, что спиной странные существа врастали в импровизированную стену), тело могло удлинятся, изгибаться в разные стороны и имитировать дыхание, раздуваясь в тех местах, где у гуманоида могли быть легкие.

      – А хотя почему они должны быть гуманоидами? – Спросила себя Инна. – Почему бы им не называться, например, суррогаты – копии человека, или гомункулом? Или вовсе эмбрионом? Хотя нет, про эмбрионы пока рано. – Девушка хихикнула про себя, и тут же удивилась сама себе – интересно, что помогало ей сохранять душевное спокойствие, и воспринимать это странное место, как реальность? А вдруг это сон? Она постаралась припомнить, как сюда попала, и ей сразу вспомнился тот ужасный Пьеро, которого скрутила чужая злая воля в подобие японского дерева бонсай. Её передернуло, вот уж действительно ужас. Хорошо, это был ужас, но почему тогда здесь, среди этого внеземного погоста, ей не страшно, и она даже умудряется посмеиваться над своими мыслями? Может потому, что под маской Пьеро скрывался реальный человек, у которого в глазах был написан ужас и боль? Отчаяние. А здесь всего лишь инопланетный разум, не подвергающийся объективной оценке.

      Тем временем она вышла на широкую площадку, или даже лучше сказать – площадь, на которой в разных её углах были расставлены, как казалось, в хаотичном порядке, подобные центральной фигуре, статуи. Она посмотрела наверх, там клубилась и колыхалась ленивыми волнами серость, и все так же не было видно Солнца или иного источника света. И все так же она удивлялась гигантским размерам этого мегасооружения. Еще совсем недавно, когда она только попала сюда и видела того странного механического краба, который сдирал мертвых гуманоидов со стен и нес их в машину, которая перерабатывала