Психосоматика. Практика воплощения эмоций. Раджа Селвам

тем легче его переносить. В стремлении справиться с переживаниями мы часто используем физическую и энергетическую защиту, такую как сдерживание, чтобы ограничить эмоции несколькими местами в теле. Все мы часто прибегаем к этой стратегии облегчения в ошибочной попытке уменьшить неизбежные страдания. Это понятно, учитывая наше отвращение к неприятным волнениям. Физическая и энергетическая защита от эмоций, например, стеснение, пониженное возбуждение или оцепенение, нарушают потоки (кровь, нервная система, лимфатическая, интерстициальная или межклеточная жидкость, а также электромагнитная и квантовая энергия), которые жизненно важны для регуляции мозга и тела, а также физического и психологического самочувствия. В данном контексте я использую фразу «расширение тела» и обозначаю ею устранение подобных физических и энергетических защит, перевод жизненно важных потоков из одной части тела в другую с целью распределить эмоциональные переживания по большему числу локаций в теле, сделать их более переносимыми и, улучшив уровень регуляции в мозге и теле, устранить психофизиологические симптомы.

      Когда я учил Петру «расширять» тело и усиливать эмоцию страха, оставаться с ней и терпеть эти ощущения в большем количестве мест своего тела, уровень страха и психофизиологическое возбуждение чрезвычайно возросли – настолько, что я задался вопросом, а не помог ли я Петре открыться слишком сильно и быстро. Я стал опасаться, что у нее возникнет декомпенсация или она «расклеится» во время или после сеанса.

      Мы долго сидели и ждали (Петра, я и ее наблюдавший за сеансом дядя), пока страх не превратился в ужас, то есть пока не возникла реакция, явно несоразмерная ситуации, с которой мы начали. Чтобы уменьшить субъективную интенсивность ее страданий, я попросил Петру разделить внимание между тем, что она испытывала внутри тела, и тем, что замечала вокруг. Чтобы привить ей осознанность, попросил повторять следующую фразу: «Мое тело боится, а я нет». Чтобы обеспечить содержательную основу для сдерживания страха, я за нее интерпретировал эмоцию как страх умереть после появления на свет от врожденного дефекта и операций. Это закрепило контекст, согласно которому она испытывала не страх перед чем-то неизвестным в настоящем, который было бы труднее сдержать, а страх перед каким-то явлением в прошлом.

      Я продолжал сосредоточенно работать с ее физиологической и психологической защитой от ужаса, чтобы позволить ей максимально плавно развернуть свое тело и распределить эмоции на как можно большую область (другую часть груди, мышцы живота, руки, ноги, голову, шею, позвоночник, мозг, торс и спину). Это делалось для того, чтобы управлять состояниями физиологического стресса и нарушениями регуляции, присущими возникновению и проживанию неприятных эмоций, таких как страх, но не устранять их. Я стремился заставить Петру испытать как можно более контролируемую и терпимую эмоцию.

      Представление о том, что в эмоциях задействовано тело, может показаться странным для тех, кого учили, что в эмоциональном