Скорбь Сатаны. Вендетта, или История всеми забытого. Мария Корелли

заколебался. Прекрасное лицо леди Сибиллы продолжало стоять перед моими глазами, и я чувствовал, без сомнения с глупой сентиментальностью, что лучше будет сохранить мои воспоминания о ней в чистоте, не оскверненными соприкосновением с вещами более низменного порядка.

      – Не сегодня, – сказал я и добавил с полуулыбкой: – Играть с вами, Лючио, довольно рискованно для других людей: вы можете позволить себе проигрыш, а они, возможно, нет.

      – Раз не могут, нечего и играть, – ответил Риманец. – Каждый должен знать по крайней мере, чего он хочет и каковы его возможности, в противном случае он недостоин называться мужчиной. Из своего долгого опыта я вынес, что те, кто играет, обычно любят это занятие, а раз им это по душе, то и мне тоже. Если захотите позабавиться, я возьму вас с собой завтра. Среди членов клуба есть два-три очень известных человека, хотя они ни за что не согласились бы предать свое членство огласке. Вы ничего не потеряете – я об этом позабочусь.

      – Хорошо, пусть будет завтра, – согласился я, не желая, чтобы мой друг подумал, будто я опасаюсь проиграть несколько фунтов. – Сегодня же мне хотелось бы написать несколько писем, прежде чем лечь спать.

      – Да, и предаться мечтам о леди Сибилле, – со смехом сказал Лючио. – Если в четверг она произведет на вас такое же впечатление, вам придется начать осаду!

      Он весело помахал мне рукой и снова сел в экипаж, который рванул с места и помчался сквозь дождь и туман.

      IX

      Мой издатель Джон Морджесон, почтенный господин, который вначале отверг мою книгу, но теперь, движимый личным интересом, тратил всю свою энергию на ее продвижение самыми современными и усовершенствованными способами, не был, строго говоря, «благородным человеком», подобным шекспировскому Кассио. Не был он и респектабельным главой уважаемого издательства, чья годами отточенная система обмана авторов стала почти безупречной. Он был «новым» человеком с «новыми» методами и огромным запасом приемов давления и бесцеремонности. При всем при этом он был умен, проницателен и дипломатичен и по какой-то причине пользовался благосклонностью определенной части прессы: многие ежедневные и еженедельные газеты охотно публиковали его материалы, часто через голову других, использующих гораздо более законные средства ведения дел. Он принялся излагать мне некоторые из своих методов, когда я наутро после знакомства с графом Элтоном и его дочерью зашел к нему, чтобы спросить, как обстоят дела с изданием моей книги.

      – Мы опубликуем ее на следующей неделе, – сказал он, мирно потирая руки и выражая мне все почтение, которого заслуживал мой банковский счет. – И поскольку расходы для вас не имеют значения, я изложу вам мой план действий. Я намереваюсь написать короткую заметку, строк в семьдесят, в которой охарактеризую книгу примерно таким образом: «…роман, который положит начало эпохе нового мышления…», или «…каждый человек, который хоть что-то из себя представляет, просто обязан прочесть этот роман…», или же «…этот