На берегах Южного Буга. Подвиг винницкого подполья. Дмитрий Медведев

Армии ушли за Южный Буг, провожаемые разрывами вражеских снарядов; некоторое время город был совершенно пуст, и слышно было, как отдается в нем гулкое эхо нарастающей канонады; затем на улицах начали рваться мины, в небе появились «юнкерсы», раздался оглушительный взрыв, зарево поднялось и уже всю ночь стояло над Бугом: горел мост. Наутро налет повторился, небо над городом стало багрово-дымным от пожаров; когда же в полдень Иван Васильевич вышел на улицу, здесь уже сновали люди в мундирах мышиного цвета.

      Как изменился город за эти несколько дней!.. По улицам, изрытым воронками от снарядов и мин, мимо домов с угрюмо зияющими глазницами окон, мимо разбитых витрин, подле которых еще лежали осколки стекла, расхаживали гитлеровские офицеры и еще какие-то невесть откуда взявшиеся субъекты с желто-блакитными, петлюровских времен, повязками на рукавах. Встречались немцы без гимнастерок, до пояса голые и даже в одних трусах. Они разгуливали, как на пляже, грелись на солнце и чувствовали себя как дома.

      Прошел еще день, и появились первые приказы оккупационных властей, обещавшие населению расстрелы за любой шаг, который можно истолковать как неповиновение или саботаж.

      Надо было начинать действовать. И как же трудно было начинать!.. Подпольный обком во главе с Бурченко ушел в леса, где предполагалось создание партизанских отрядов, готовых выступить в любой момент, если регулярная армия начнет контрнаступление на город. Во всех случаях Бурченко обещал прислать к Бевзу своего связного, но связной все не появлялся: он мог быть перехвачен, мог не добраться до города. Инструкции, которые получил Иван Васильевич, ничего не говорили о том, как начать работу одному, не имея связи ни с обкомом, ни с другими людьми, оставленными в подполье. Связи не было, других людей Иван Васильевич не знал, да и не должен был знать: те, очевидно, тоже действовали каждый в одиночку. Словом, получилось то, что как раз и имел в виду Дмитрий Тимофеевич Бурченко, когда говорил на прощанье: «Что тебя учить, Иван Васильевич, – все равно ведь всего не предусмотришь! Будем действовать сообразно обстановке: и ты, и я, и все другие – так, как подсказывает каждому его здравый смысл и партийная совесть. Конспираторы и подпольщики мы пока еще никакие, но ничего, научимся и этому. Одно плохо: лучшая школа – собственные ошибки, на ошибках, говорят, учимся, а нам, к сожалению, нельзя ошибаться…»

      Трудно сказать, как сложилась бы судьба Ивана Васильевича и на каких ошибках пришлось бы ему учиться, если б не библиотека имени Крупской, оказавшаяся, как и предвидел Бурченко, сущим кладом для подпольной работы. Во-первых, нельзя было себе представить места, более удобного. В этом тихом домике даже комнаты были расположены так, словно он специально строился для этих целей. Из кабинета, который занимал Бевз, можно было попасть через окно во двор, через одну дверь – в один коридор, через другую – в другой, а оттуда либо на задний двор, либо в кладовую, либо в книгохранилище.