Почти идеальная жизнь. Лорен К. Дентон

не совсем сочетаются с похудением, но они моя слабость. Несмотря на то, что утром я уже съела маленький кусочек вашего песочного пирога.

      Мак вздохнул:

      – Скажите миссис Майерс, что все в порядке. И отложите пончик для меня.

      – Сделаю.

      На ее щеках появились ямочки, и она вышла в коридор.

* * *

      Да, сегодня у него день рождения, и да, это круглая дата, но не менее знаменательным для Мака был факт, что он целых десять лет возглавляет собственную медицинскую практику. Он подписал документы на руководство «Педиатрией Оук-Хилл» в день, когда ему исполнилось тридцать лет, закончив специализацию в детской реанимации. Доктор Маккейн, его детский педиатр, неожиданно позвонил Маку и спросил, не хочет ли он перенять руководство его клиникой, поскольку сам он решил досрочно уйти на пенсию.

      Мак рассмеялся, но после того, как доктор Маккейн заверил его, что абсолютно серьезен, и Мак, запинаясь, выдавил: «Да, сэр, спасибо, сэр», – он отправился прямиком в родительский дом. Он даже жене не написал сообщение, прежде чем рассказать новость отцу. Его до сих пор раздражало, что папа стал первым, кто узнал. Особенно учитывая его реакцию.

      – Собственная чашка петри с больными детишками. – Папа протянул Маку руку для пожатия. – Поздравляю.

      Мак замялся, прежде чем пожать протянутую руку, не уверенный в уровне сарказма. В глубине души он знал, что это пренебрежение, но глупое сердце до сих пор надеялось на гордость. Одобрение. Искреннее «молодчина».

      – Именно этим и занимаются врачи, верно? – улыбнулся Мак. – Лечат больных людей.

      Папа склонил голову набок.

      – Конечно. Хотя моя сфера деятельности чище. Сердце – основа всего. – Он повернулся и взял бутылку кентуккийского бурбона «Олд Медли» с тележки из дерева и меди в их гостиной. Налил в два стакана на два пальца и добавил кубики льда. – Я по-прежнему считаю, что из тебя может получиться отличный кардиолог.

      Мак, не отводя глаз от отца, потянулся за предложенным стаканом.

      – Может быть. Кто знает? – Он тяжело сглотнул и заставил себя говорить твердо: – Но я хороший педиатр, папа.

      – Это так. – Дэвид Свон поднял бокал. – За тебя и твое новое предприятие. Оправдай гордое имя Свонов.

      Изредка Мак позволял себе думать о двадцатилетнем Маке – парне, сбежавшем на побережье, чтобы решить, какой путь хочет избрать. Что он подумал бы о сорокалетнем мужчине, которым стал сейчас? Был бы он доволен? Гордился бы? Удивился бы дорогам, которые избрал Мак?

      Конечно, оно того стоило. В конце концов, посмотрите на них с Эди: устроены, счастливы, хорошая жизнь, построенная на преданности и любви. И все-таки иногда он боялся, что все это у них есть только потому, что он молчал. Если бы Эди знала про то лето, была бы у них такая хорошая жизнь? Были бы они здесь вообще?

* * *

      Мак провел четыре из восьми осмотров, принял пятерых из восьми заболевших пациентов и шел осматривать следующего – малыша с острым расстройством пищеварения, которого, по словам медсестры, уже вырвало