Эффект Грэхема. Эль Кеннеди

но след остался – намек на истинную манеру речи, скрытый за привычным тоном голоса.

      – Серьезно, – встревает Шейн, – все так хотят нас тут видеть, я прямо чувствую. У них в Брайаре сплошь радуга и единороги, аж голова кружится от восторга.

      – Отстой, – бормочет Рэнд, не сводя глаз с хоккеистов Брайара. Он выпрямляется и поворачивается ко мне. – Нужно собрать срочное совещание. Я напишу в групповой чат. Можно провести его у тебя?

      – Вторая группа еще на тренировке, – возражает Шейн, но Рэнд уже достает телефон.

      – Я им скажу, чтобы подошли к полудню.

      Даже не дождавшись согласия, он отправляет сигнал SOS, благодаря чему пару часов спустя в гостиной нашего таунхауса собирается толпа – двадцать с лишним человек.

      Мы с Шейном и Беккеттом въехали сюда на прошлой неделе. В Иствуде у нас был дом побольше, но шансы найти жилье за пределами кампуса, в Гастингсе (ближайшем к Брайару городке), были мизерными. Если раньше у меня имелась собственная ванная комната, то теперь – одна на двоих с Беккеттом, а у него столько средств по уходу за волосами, что свободного места почти не осталось. И еще он вечно захламляет полку. Такой бабник, а сам ведет себя как девчонка. К слову, о бабниках. Шейн у нас недавно пополнил их ряды, так что теперь, вместо того чтобы следить, что творит Рэнд, он пишет какой-то цыпочке, которую встретил в «Старбаксе» буквально час назад. С июня Шейн спит со всеми подряд – так он лечит разбитое сердце. Хотя, если спросить его самого, он заявит, что расстался с бывшей по взаимному согласию.

      Спойлер: так не бывает.

      – Так, заткнулись все, – велит Рэнд. Они с Мейсоном из Техаса, говорят оба немного в нос, но если Мейсон, истинный южанин, никогда не напрягается, то его старший брат вечно натянут как струна. – Надо поговорить о проблеме с составом команды.

      Он ждет, пока все затихнут, а потом смотрит на меня.

      – Что? – бормочу я.

      – Ты теперь капитан. Тебе и вести это собрание.

      Прислонившись к стене, скрещиваю руки на груди.

      – Для протокола скажу, что я совершенно не хотел становиться капитаном, а вы все просто говнюки, раз так со мной поступаете.

      Шейн сгибается пополам от смеха.

      – Такова жизнь, – заявляет Рэнд, закатывая глаза. – Они назвали Колсона. Что нам оставалось делать?

      – Не выбирать меня? – предлагаю я самым спокойным голосом, на какой только способен.

      – Мы должны были выступить с заявлением. Выставить против их лучшего игрока своего лучшего.

      – Он не их лучший, – неуверенно произносит Остин Поуп, кудрявый парнишка, примостившийся возле одного из кожаных кресел вместе с остальными первокурсниками.

      Рэнд тут же устремляет взгляд в его сторону.

      – Что ты сказал, новичок?

      – Я просто говорю, что больше нет «их лучшего» и «нашего лучшего». Мы теперь в одной команде.

      Голос у него несчастный – прямо как мое внутреннее состояние.

      – Неважно. Можем мы наконец перейти к обсуждению