Море смерти, берег любви. Светлана Успенская

леса, усыпляющее ёрзанье «дворников» по лобовому стеклу, мою руку на прохладной узкой руке и тихие проникновенные слова: «Никогда не верь плохому обо мне… Никогда!» И потом – поцелуи, шуршание серебристого платья, черное забытье глубокого сна и – огненный плен пылающего дома.

      Я поёжился от воспоминаний и тихо сказал, мрачно глядя на размытые контуры автомобилей в сером окне:

      – Нет, не надо верить всему дурному, что говорят люди… Тем более ее уже нет на этом свете…

      Вечером мне позвонил Эдик Савоськин. Его голос звучал глухо и озабоченно.

      – Ходят слухи, что братья предлагают тебе вступить в дело? – напрямик спросил он.

      – Вроде бы был такой разговор, – туманно ответил я.

      – Откажись. – Савоськин был, как всегда, груб и прямолинеен.

      – Почему?

      – Слушай, тебя здесь давно не было, ты же ничего не знаешь, – раздражённо начал Эдик. – Пока ты по свету шлялся, тут знаешь какие дела накрутились?! Так что поверь старому другу: откажись и живи себе спокойно.

      – Какие дела? – Разговор становился час от часу интереснее.

      – Какие, какие… Такие! – Эдик явно злился, что приходится мне все растолковывать. – Сам не можешь сообразить?

      – Не могу.

      – Ну ты… блин… Тебе того раза показалось мало? Понравился запах подпаленной шкуры? Я тебе говорю, радуйся, что ноги унес! Рядом с Сашкой лежать хочешь? Так не думай, рядом не положат, не тот калибр. В лучшем случае найдут тебя в лесу…

      – А в худшем?

      – А в худшем – вообще не найдут. Я-то сам по глупости с ними связался, так теперь уж не чаю уйти от них, за горло держат. Да что я тебя уговариваю! Видно, тебе белые тапочки поскорее примерить хочется!

      – Стоп, Савоськин, не злись. Ты, вообще, что, меня насчет близнецов предупредить хочешь?

      – Ну!

      – Так я не дурак, сам давно всё понял. А за заботу спасибо. Но белые тапочки мне пока еще рано покупать.

      – Ну, смотри… И вот еще что… Ты, я заметил, такую фигуристую дамочку сегодня подцепил…

      – Ну…

      – Ты знаешь, я ее недавно видел… Как бы тебе сказать?..

      – Ну и что? Я тоже ее видел.

      – Да ты послушай… Я видел ее! Она пыталась войти в квартиру, где раньше жила Инга. Ты же понимаешь, квартира опечатана после всего, что случилось, в ней никто не живет. Может, она из ФСБ?

      – Да хоть из ЦРУ, – легкомысленно отозвался я. – А ты-то сам что делал около квартиры Инги?

      – Не беспокойся, я ни за кем не шпионил. Так, заходил к одному своему клиенту, должок стребовать. Понимаешь, эту хату Инге сосватал именно я, когда они с Сашкой решили разбежаться, – одна моя клиентка сдавала недорого надежным людям. А позавчера иду мимо – смотрю, женщина в замке копается. Увидела меня – отошла от двери, отвернулась и сделала вид, будто ищет что-то в сумочке. Подозрительно!

      – Ты ошибся, Эдик, – сказал я почти нежно. Кажется, у Савоськина обострение недавно приобретенной болезни – мании преследования. – Это была не она. Кэтрин не могла входить в квартиру