Генерал Деникин. Владимир Черкасов-Георгиевский

его подбадривать:

      – Ожидается движение японцев из Кореи в Приамурский край, на Владивосток! Третья бригада непременно войдет в сферу военных действий.

      Капитан вежливо кивал, думая, что такая комбинация маловероятна. Он решил пока осмотреться и при первой возможности «перескочить» на японский фронт.

      Посмотреть ему было на что. Заамурская погранстража, теперь подчинявшаяся командованию Маньчжурской армии, до японской войны называлась Охранной стражей. Ее создавали из казаков и офицеров-добровольцев для прикрытия маньчжурской «железки». Их слава началась со времен прокладки там первых шпал. Постоянная возможность получить пулю из тайги определяла службу стражника, не говоря уж о других лишениях в дремучем краю.

      Являться русским стражником значило быть смельчаком, удальцом, гулякой в свободное время, следопытом и бойцом, атакующим противника в любой его численности. Патроном этих дерсу узала в мундирах был министр финансов Витте, высочайше их отличавший и плативший орлам побольше, чем в армии. Деникину его новые однополчане показались родными и потому, что его батька командовал такими же, хотя и на западной границе.

      Деникин должен был отвечать за строевую, боевую службу и разведку. Милейший командир бригады полковник Пальчевский в первый же день прибытия начштаба усадил его на дрезину, и они начали исследовать подопечную 500-километровую линию, знакомясь со службой каждого поста.

      Четыре бригады пограничников в 24 тысячи пехоты и конницы, при 26 орудиях протянулись по Восточной (Забайкалье – Харбин-Владивосток) и Южной (Харбин – Порт-Артур) веткам Маньчжурских дорог. Но их паутина вдоль «железки» была тонка – одиннадцать бойцов на километр. Такой тыл Маньчжурской армии в Китае, уже показавшем свои «боксерские» зубы, тревожил, налагал на пограничников большую ответственность.

      В первое время Деникин не слезал с дрезины, пока трижды не прочесал участок бригады, штаб которой дислоцировался на станции Хандаохэцзы. С конными отрядами он устремился на сотни километров по краю, изучая местный быт, знакомясь с правительственными китайскими войсками, охранявшими внутренний порядок.

      Половина пограничников была в резерве на станциях, другая стояла по «железке». На более опасных пунктах средневековыми мини-замками высились «путевые казармы» с круглыми бастионами, рядом косых бойниц, в окружении высоченных каменных стен с наглухо запечатанными воротами. Между казармами – прикрытые окопчиками посты-землянки на 4–6 стрелков.

      Служить беспокойно, сегодня восемь часов патрулируешь «железку», завтра столько же стоишь на посту. Нужно в секунду определить, кто подходит к дороге: мирный китаец или враг. Это непросто: и «манза»-рабочий, и бандит-хунхуз, и китайский солдат одеты одинаково. Солдаты и рады бы носить форму, приметные отличия, да начальство кладет деньги на обмундирование в свой карман…

      Деникин сидит на несущейся дрезине вместе с Пальчевским и видит, как впереди трое китайцев с ружьями крадутся