Когда не ждешь любовь. Татьяна Ма

бусной остановки, вилась тропинка. Вдали виднелись крыши деревенских домов.

      Сердце защемило. Как-то ее встретит родное село? А мама? Обрадуется ли? В этом Катя очень сомневалась, но все-таки надеялась. Мало ли. Столько лет прошло. Может, и подобрело материнское сердце.

      Протянув руку четырехлетней дочурке, Катя сказала:

      – Потопали, Дашуль.

      – Мам, я устала, – надула губы дочка.

      – Где ж ты успела устать, в автобусе всё сидели, а до этого в поезде.

      – Сидеть устала.

      – Вот и полезно теперь ножками поработать, – улыбнулась Катя.

      Они двинулись от остановки по тропинке, катившейся под горку.

      – Мам, а баба Галя хорошая?

      – Очень хорошая, вот увидишь.

      Дочку подбадривала, а у самой сердце замирало.

      Когда они приблизились к местному магазинчику, здесь на деревянной скамейке возле двери уже сидели две бабы: баба Глаша да тетка Анна. «Ничего, видимо, не меняется, – подумала Катя. – Сколько лет прошло, а эти все сидят, как на дежурстве».

      – О, Катюха Петрова! – подхватилась баба Глаша. – Ты, что ли?

      – Здравствуйте, баб Глаш. Здравствуйте, теть Ань, – кивнула им Катя и, потянув Дашу за руку, проследовала мимо.

      Колеса чемодана подскакивали на разбитом асфальте, испещренном множеством трещин и вмятин. Видимо, местная администрация давно не занималась ремонтом дорог.

      – А это никак дочка твоя? – крикнула вдогонку тетка Анна.

      – Ага, – тихо пробормотала Катя.

      – А муж где? Тоже приехал?

      Катя отвечать не стала, лишь ускорила шаг. Она чувствовала, как ей в спину вперились две пары глаз. Наверняка уже придумали, и почему Катя вернулась, и почему без мужа. К вечеру все село будет трезвонить о «москвичке» Катюхе Петровой, прилетевшей из столицы, поджав хвост.

      Скрипнув рассохшейся калиткой, Катя вошла во двор родного дома. Тут же залаяла собака, мелкая шавка, не признавшая в Кате свою. Да и какая она своя? Уже шесть лет не была дома. Входная дверь в избу была открыта, но занавешена сеткой от комаров. «Мать на огороде», – поняла Катя.

      – Кого там принесло? – раздался ворчливый голос, и из огорода, вытирая мокрые руки о фартук, появилась мама. – Катюха? – опешила она.

      – Привет, мам, – робко улыбнулась Катя.

      Мать перевела взгляд на Дашу, поджала губы и кивнула на дом. У Кати больно кольнуло сердце. По виду матери Катя сразу поняла: доброго разговора между ними не случится и примирения не будет.

      ***

      Катя с Дашей вошли в кухню. Здесь было не очень чисто, заставлено кастрюлями, какими-то банками и другой посудой. Мать начала перебирать тарелки в раковине, то включала воду, то выключала. Кран чавкал и плевался. «Что-то запустила мать хозяйство», – подумала Катя.

      Мать молчала. Молчала и Катя. Даша тоже притихла, напуганная грозным видом бабушки Гали, которая отчего-то была недовольна их видеть.

      – Чего приехала? – наконец спросила мать.

      – Домой… – пробормотала растерявшаяся Катя.

      – Домой? – взвилась мать, разворачиваясь к Кате. – Ребенка безмужнего прижила, а теперь к матери приползла? – заругалась мать, так взвинтив октавы голоса, что Даша от страха зажала уши ладонями. – Посмотрите на нее. Явилась! – не унималась Катина мать. – Шесть лет носу не казала, а тут вот она. Да еще с приплодом!

      – Мама! – пыталась утихомирить разбушевавшуюся мать Катя.

      Испуганная Даша жалась к матери, выглядывая из-под ее руки.

      – Что «мама»? Что, накрутили тебе хвост в Первопрестольной? Попользовали и выбросили, а ты теперь сюда приперлась? А мать тебе говорила. Только ты мать не слушала! Не указ я тебе была! – Мать так разошлась, что от злости побагровела.

      – Мам, прекрати, ты Дашу напугала.

      – Ишь! Пугливые какие. Чего приперлись? – кричала она.

      – Я думала, здесь мой дом… Куда нам еще деваться?

      – Дом? Много ты про этот дом вспоминала, пока тебе там хорошо было? Много ты о матери переживала, как она тут одна мыкается да бьется? – плевалась злостью мать.

      – Ты же сама меня видеть не хотела! – тихо сказала Катя, опустив голову.

      – Конечно, не хотела. Опозорила меня на всю деревню, а потом крутанулась да ускакала. А теперь – вот она! Явилась не запылилась.

      Из села Катя и правда уехала со скандалом. Она еще в девятом классе решила, что будет поступать в Москву, и если все сложится, то и после учебы останется в большом городе. К одиннадцатому классу эта мысль только окрепла: не хотелось ей оставаться в селе, где не было ни перспектив, ни нормального будущего. Мать ехать запрещала. Мол, в Москву деревенские девки только одним едут заниматься – собой торговать. Мать у Кати была женщина темная, жила так, будто на дворе начало двадцатого, а не двадцать второго века. Не понимала она стремление дочери получить образование, найти достойную работу. Считала, у женщины одна