Женское счастье. Евгений Шишкин

Фу ты!»

      И в мыслях она даже пробовала затмить этого человека Игорем. Клин клином вышибают! Ей хотелось сосредоточиться на воспоминаниях об Игоре, который должен был выиграть у Виктора дуэль. Но дуэли, к сожалению, не получалось. Игорь был не совсем еще и потерян, но уже в прошлом, а этот… этот волокита – здесь, повсюду здесь, куда взгляд не кинь, смотри – не налюбуешься…

* * *

      Прошло несколько дней, и, как ожидалось многими наторелыми постояльцами санатория, Виктор начал действовать. В его поведении, в его взгляде появилось что-то такое: вроде как игрок присматривает себе игрока для хорошей партии… «А не расписать ли нам пулечку в преферанс? А?» – говорил его взгляд, обращенный к женщине. Правда, речь шла не о преферансе…

      Вера его «повадки» не только заметила, но и как-то учла, подготовилась. И в тот памятный день с первого взгляда на Виктора, с первого момента, как он только вошел в комнату отдыха водолечебницы, она по каким-то едва уловимым признакам его поведения – то ли по выражению «общупывающих» глаз, то ли по игривой мимике – догадалась, что он подойдет, «подберется» к ней.

      Здесь, в полупустом, безмолвном помещении, с зашторенными окнами и светлым сумраком покоя, Вера, расслабленная после процедуры, сидела в кресле и, не спеша, полусонно, вязала розовый рукав кофточки. Но вот Виктор сделал несколько шагов в ее сторону, и от какого-то безотчетного волнения Вера резко встрепенула нитку, словно кто-то подтолкнул локоть, и нечаянно уронила клубок. Мягко и почти беззвучно клубок покатился по ковровой дорожке и вскоре замер.

      Виктор наклонился за клубком прежде, чем это успела сделать Вера.

      – Спасибо, не стоило беспокоиться, – коротко и сухо сказала она, принимая от него клубок и подмечая, как ровно, «маникюрно» подстрижены у него ногти.

      – Вы позволите сесть рядом? – не нарушая обычаев комнаты, тихо спросил он. На лице у него, чуть красноватом от свежего загара, была вежливая, чинная улыбка; от него исходил легкий аромат, вернее – шлейф аромата, изысканного одеколона.

      – Сколько угодно, – с некоторым промедлением, равнодушно ответила Вера, впрочем, равнодушие было натянутое, будущее соседство ее раздражало: «Принесло этого кривляку. Отдохнуть не даст…» И чтобы отгородиться, отвлечься, он стала быстро, настойчиво вязать рукав, но петли почему-то не слушались и часто срывались с блестящего, отполированного носа спицы.

      – Мне кажется, вы очень торопитесь, поэтому у вас и не выходит, – наблюдая за ее руками, сказал Виктор.

      – Возможно, – холодно отозвалась Вера.

      Пальцы у нее действительно стали скованными, нерасчетливыми, и во всем теле появилась некая напряженность, будто предчувствие посягательства на свой покой, на свою личность со стороны этого «франта», этого «позера», – она так легко находила ему нелицеприятные характеристики, хотя, в сущности, он еще не сделал ей ничего дурного. Да и соседство его ничем ее не оскорбляло.

      – Я хочу подружиться