Самая страшная книга 2025. Оксана Ветловская

ты вымотан, наверное. Отдохни, уж я доеду.

      – Тебя тоже срубает. Задрыхнешь за рулем. А я соскучился по «Ласточке»: как там она поживает с новой хозяйкой? Новая хозяйка за антифризом не следит, а-та-та!

      – Ну хвать! – Кира хотела насупиться, но вместо этого хихикнула.

      – Садись, серьезно. Я отвезу. И за машиной мне так следить проще.

      – Ключи в замке… – пискнула она и прыгнула на переднее пассажирское.

      Артем хлопнул крышкой капота, кинул канистру на заднее сиденье и взгромоздился рядом. «Камри» просела.

      – Такой у меня чумовой был день, Тёмик, рассказать – не поверишь. – Кира зевнула.

      – Ну почему? – Он завел мотор, прислушался. – Время есть. Нам хватит.

      – Лучше подремлю, – сказала она, откидываясь.

      «Камри» плавно отчалила от обочины. Кира прикрыла глаза, хотя в сон ее уже не клонило. Причина была в другом: она не желала видеть Ильинск. Если не видеть, можно притвориться, что все – обрюзгшие хрущевки, подворотня за перекрестком, скрюченный пацан в летней футболке, губы, утопающие в дряблой бородавчатой плоти, и КОРГОЛГОН – приснилось. Притвориться и в итоге поверить.

      Артем молчал. «Камри» скользила ровно, не замедляясь. Кира досчитала про себя до пятисот, прежде чем осмелилась украдкой взглянуть из-за ресниц. За лобовым стеклом прыскали от света фар (правая снова стала целой) сигнальные столбики. Ильинск остался позади. В прошлом.

      Она выпрямилась в кресле с чувством, что с плеч свалился не камень, а громадная скала.

      – «Ласточка» в порядке?

      – Хорошо, – произнес Артем, сосредоточенно всматриваясь во тьму.

      Кира с трудом поборола желание обернуться к убегающему вдаль городу. Словно боялась повторить судьбу жены Лота.

      – Как выходные провел? – спросила она чересчур беспечно.

      Брови Артема сошлись сильнее, – казалось, переносица стремится сжаться в кулак. Кира заметила, что он жует губы. Раньше за ним такого не водилось.

      – Хорошо, – раздался наконец не блещущий оригинальностью ответ.

      – Я гуляла по Мещерскому, – продолжила изображать беззаботность Кира. – Местами Паустовского. Оч круто. Был йоговский мастер-класс, его вела девочка из Москвы, и…

      Впереди полыхнули огни. Распустились неспешно психоделической иллюминацией. Артем подался вперед. Даже в потемках было видно, как до синевы побледнело его лицо. Казалось, он вслушивался – но не в гул двигателя, а в далекое заоконное, неизбежно приближающееся. Наигранная веселость Киры испарилось, уступив место беспричинной слезливой панике. Словно Киру обратно втянуло в прерванный Артемом сон, где в угольном мраке ворочалось увесистое, удушливое, громоздкое. Сон слепца.

      «Да что же творится?!»

      Иллюминация превратилась в скопление машин. На обочине раскорячилась грузовая «вольво», за которой притаился полицейский автомобиль со включенной мигалкой. Кабина «вольво» была чуть сплющена с левого края – точно фура наморщила лоб, – но в остальном десятитоннка выглядела нетронутой. Второй участнице ДТП, легковухе, повезло куда меньше. Беднягу,