Пикассо. Иностранец. Жизнь во Франции, 1900–1973. Анни Коэн-Солаль

а часть, наоборот, требовала ужесточить меры против террористов. «Я испытываю невыразимое отвращение к этой административной бойне, которую видные функционеры проводят без вынесения приговора, – писал Жорж Клемансо[31]. – Совершенные преступления были жестоки. Но реакция общества на это выглядит как постыдная месть»[53].

      Политический климат в стране становился нестабильным из-за гнева, направленного на убийц-анархистов и «вредителей-иностранцев, вторгшихся во Францию»[54]. Французское общество было крайне обеспокоено притоком иммигрантов, особенно после того, как перепись населения 1881 года показала, что в стране проживает более миллиона иностранцев.

      Во Франции на протяжении всего XIX века, помимо возраставшего националистического экстремизма, активно распространялись и другие формы ксенофобии. Столкновения между французскими и иностранными рабочими сопровождались антииммигрантскими протестами и перерастали в политические выступления. В 1898 году французский писатель Морис Баррес, выступая перед избирателями города Нанси, сказал: «Иностранцы, от верхушки общества до проживающих на периферии отбросов, конкурируют с французскими рабочими в мире торговли, промышленности и сельского хозяйства. Они отравляют нас, подобно паразитам. Поэтому одним из важнейших принципов французской политики должна стать защита нашего народа от их вторжения»[55].

      В условиях роста индустриализации, старения населения и нехватки рабочей силы Франция стала привлекать иностранных рабочих и первой среди других стран использовать иммиграцию как средство борьбы с «жесткостью рынка труда». Благодаря массовому набору мигрантов, которые не обладали равными правами с гражданами страны, работодатели могли «законно принуждать этих людей выполнять тяжелые работы, от которых отказывались французы»[56]. Но было и нечто большее: спровоцированный ростом промышленности массовый исход крестьян из сельской местности. Все эти события происходили в тот самый момент, когда Франция находилась в процессе формирования социальной концепции нации и впервые провела «различие между французским гражданином и иммигрантом»[57]. И со временем это неравенство между гражданами и негражданами возросло еще больше.

      Пикассо прибыл в Париж, как раз когда власти страны, изменившие свое «определение иностранца», решили усилить надзор за «группами, которые подлежали контролю»[58]. Разделение, возникшее между «гражданами» и «негражданами»[59], заметно усилилось. Эта разрастающаяся пропасть между «французами» и «другими», между «гражданином страны» и «иностранцем» стала основой для полицейских досье, заведенных на Пикассо.

      Знал ли девятнадцатилетний Пикассо о бедах, постигших Францию в то время? Мечтая о раскованных парижанках, осознавал ли он, что вступает в общество, которое находится на грани гражданской войны?

31

Жорж Банжамен Клемансо (1841–1929) – французский политик, был премьер-министром Франции в 1906–1909 и 1917–1920 гг. (Прим. ред.)

53

Газета La Justice, 23 May 1894.

54

L’Intransigeant, 27 June 1894.

55

Jean-Marie Domenach, Barrès par lui-même, Paris, Seuil, 1969, p. 133.

56

Gérard Noiriel, Le Creuset français: Histoire de l’immigration (XIXe-XXe siècle), Paris, Seuil, 2006, p. ix.

57

Patrick Weil, La France et ses étrangers, Paris, Calmann-Lévy, 1991, p. 24.

58

Caroline Douki, “Identification des migrants et protection nationale,” in Blanc-Chaléard, Douki, and Dyonet, Police et migrants, pp. 91–104.

59

Douki, “Identification des migrants,” pp. 107–13.