Интервью с вампиром. Энн Райс

и скажи, что прощаешь ему все, даже то, что он забрал тебя из школы!» – ответил я ему.

      «Зачем, – прошептал Лестат с гримасой, сделавшей его лицо похожим на череп, – забрал меня из школы! – Он воздел руки к небу и прорычал: – Проклятье! Убей его!»

      «Нет, – повторил я. – Либо ты простишь его, либо убьешь сам. Выбирай».

      Старик умолял нас объяснить, в чем причина нашего спора.

      «Сын мой, сын мой!» – кричал он, и Лестат начал приплясывать на месте, словно сумасшедший.

      Я выглянул на улицу из-за занавесок. Рабы окружили дом. Цепь медленно, но неотвратимо приближалась.

      «Ты был Иосифом среди своих братьев, – говорил отец Лестату, – ты был лучшим. Но откуда я мог знать? Я понял это, только когда ты ушел из дома, долгие годы я не видел от них ни заботы, ни утешения. Ты вернулся и забрал меня с нашей фермы, но ты изменился. Это был уже не ты. Не тот мальчик, которого я знал».

      Я схватил Лестата за рукав и силой доволок до кровати. Никогда я не видел его таким слабым и одновременно разъяренным до последней степени. Вырвавшись из моих рук, он склонился над подушкой и глядел на меня с ненавистью. Я непреклонно произнес еще раз: «Прости его!»

      «Все в порядке, отец, спи спокойно. Я не держу на тебя зла», – сказал он высоким, натянутым голосом.

      Старик повернулся на подушке, что-то тихо сказал с облегчением, но Лестат уже встал. Остановившись в дверях, он сжал голову руками и громко прошептал:

      «Они идут! – Потом обернулся ко мне. – Прикончи его. Ради бога!»

      Бедный старик не понял, что произошло, и даже не пошевелился. Я только прокусил ему горло и оставил рану открытой: я не хотел утолять свою темную страсть за счет его смерти. Невыносимо было даже думать об этом. Не важно, что тело найдут в таком виде. Я был уже сыт по горло и домом, и Лестатом, и ролью преуспевающего плантатора. Я решил сжечь дом. У меня было много другой собственности, которой я владел под разными именами и держал про запас.

      Лестат отправился навстречу рабам. Без присмотра он мог устроить такую бойню, что потом вряд ли отыскался бы хоть один живой свидетель той ночи. Я решил последовать за ним. Прежде жестокость Лестата казалась мне непостижимой, а теперь я сам обнажил клыки на этих людей. Едва завидев меня, они убегали, неуклюжие, охваченные страхом смерти, в животном безумии. Сила вампира безгранична, и скоро мы с Лестатом остались одни. И тогда я взял факел, вернулся в дом и поджег его.

      Лестат бросился ко мне.

      «Что ты делаешь! – кричал он. – Ты сошел с ума!» Но огонь уже охватил стены и пол, и остановить его было невозможно. «Они же сбежали. Ты сам, своими руками уничтожил такое богатство!» Он бегал кругами по любезной его сердцу гостиной, все еще не веря, что хрупкое великолепие вскоре исчезнет навсегда.

      «Вытаскивай гроб, до рассвета осталось всего три часа», – сказал я ему.

      Дом превращался в погребальный костер.

      – Огонь мог повредить вам? – спросил юноша.

      – Еще бы, – ответил вампир.

      – Вы