Падшее королевство. Грех в твоей крови. Дана Мюллер-Браун

заснула. Там мы и встретимся.

      – Но…

      Я хочу спросить его, к чему все это, если мы все равно через день окажемся в его княжестве. Но он заканчивает танец и склоняется в поклоне. Потом выпрямляется и подходит ближе.

      – Заприте свою дверь сегодня ночью, княжна.

      С этими словами он уходит, а мне становится страшно. Означает ли это, что придет Тарон? Может быть, он даже сдержит свое обещание и на этот раз ударит меня кулаком?

      Я расправляю плечи. Пусть не надеется, дрожать я перед ним не собираюсь. Я его не испугаюсь.

      Когда я возвращаю себе полный контроль над телом, я смотрю на Арка. Его взгляд тоже останавливается на мне, и я вспоминаю слова, которые он сказал мне через сознание, когда Тарон меня ударил. Лиран с этим разберется.

      Было ли это связано с Тароном или с заключенными в тюрьму героями? Что Лиран может с ним сделать? Он же сам сказал, что это не его территория.

      Глава 6

      Посреди ночи меня разбудил какой-то грохот. Спросонья я оглядываюсь и понимаю, что кто-то настойчиво стучит в дверь.

      – Открывай! – орет Тарон.

      Как советовал Лиран, я предусмотрительно заперлась. Но все равно я сажусь на кровати, подтягиваю колени и обхватываю их руками. Я так всегда делала в детстве, когда князь кричал.

      – Открой дверь!

      – Ваша светлость, госпожа спит, – раздается снаружи голос Мирал.

      Затем звук пощечины. Женский крик. Плач. Я сразу же бегу к двери, поворачиваю ключ в замке и распахиваю дверь. Мирал держится за щеку и смотрит на меня, глаза ее полны слез. Тарон врывается внутрь, хватает меня и тащит за собой, захлопывает дверь и грубо швыряет меня на кровать. После танца я вернулась к столу и вела себя подобострастно, но, похоже, ему этого было недостаточно.

      – Как ты посмела так меня опозорить?! – кричит он и замахивается.

      Я уворачиваюсь и переползаю на другую сторону кровати. Какая-то часть меня чувствует страх. Не потому, что я не способна сопротивляться князю. Нет, потому что я не должна этого делать. Если он действительно меня ударит, мне останется только прикрывать покрасневшую щеку.

      Он обходит кровать. Я снова отодвигаюсь, но он хватает меня за ногу и стаскивает с матраса. Я сильно ударяюсь головой о спинку кровати и не могу сдержать стон. В этот момент он меня бьет. Прямо в ребра. У меня перехватывает дыхание. Но гораздо хуже всего этого чувствовать презрение к самой себе. Как бы мне хотелось сейчас встать и нанести ответный удар. Но опасность, что он поймет, кто я на самом деле, слишком велика.

      Он наклоняется надо мной, хватает за шею и притягивает к себе.

      – Только посмей еще, Авиелл! Твой отец пообещал мне твою руку. Так что ты ничего не можешь сделать!

      Я ненавижу их. Ненавижу и нашего отца, и Тарона. Я плюю ему в лицо. Он сжимает руку в кулак, замахивается. Наносит удар. Нос у меня издает хруст. Из глаз льются слезы, в рот затекают потоки крови. Меня переполняет жуткая боль, голова пульсирует и будто горит.

      – Ты ублюдок! – ору я. Это глупо. Но я ничего не могу с собой