Игрок. Александра Лисина

речушке было навалом. Так что еще мне, по большому счету, нужно?

      Я настороженно принюхалась к рубахе и облегченно улыбнулась: слава богу, излишней потливостью я никогда не страдала. Хотя, признаться, сильно опасалась, что, оставшись без средств гигиены, окажусь в довольно щекотливом положении. Однако мыло тут уже успели изобрести – правда, жидкое, но зато душистое и напрочь убивающее всякие неприятные запахи как минимум на полдня. А уж как оно волосы распушало… мм… я потрясла мокрой макушкой и с приятной истомой стерла капельку влаги со лба.

      Глубину местной речки без названия я измерила буквально полчаса назад и осталась крайне довольной – как самой речкой, так и крыночкой с мылом, и особенно бабулиным гребнем, после которого мои веселые кудряшки послушно распрямились и красивой волной упали до середины спины.

      Одна накануне у меня была серьезная проблема, о которой приличные девушки не говорят вслух. Но избежать ее я при всем желании не смогла бы, потому что женские циклы вряд ли сделали бы скидку на мое бедственное положение, а до нормальных средств личной гигиены этот мир явно не дорос. Хорошо, что тетушка Айна быстро поняла мои затруднения и сварганила какой-то отвар, который, по ее словам, должен был на целых полгода избавить меня не только от этой деликатной проблемы, но и сработать заодно как противозачаточное средство. Правда, к чему оно мне, я понятия не имею, но запас карман не тянет: волшебного сбора я взяла столько, что его хватило бы лет на пять безбедной жизни. А это, согласитесь, серьезный повод для хорошего настроения. Если, конечно, вы – женщина и хотя бы примерно представляете, что такое… простите… критические дни.

      Дождавшись веселого бульканья, я высыпала горсть крупы в закипевшую воду и, сдунув с носа очередного кровопийцу, улеглась на расстеленное одеяло.

      Плохо другое: мой проводник с самого утра носа не кажет. Даже не знаю, идет ли за мной или решил у бабки остаться… короче, пропал мой Барсик. Уже к полудню время, а он так и не появился. Я сперва его даже звать пыталась, но он, если и слышал, то на новое имя откликаться не пожелал, так что очень скоро я плюнула и пошла одна, уже не заботясь о том, есть ли он поблизости или бросил меня вопреки бабкиным обещаниям.

      Что касается местной природы, то могу описать ее двумя словами: нетронутая и дикая. В ботанике я не сильна, так что не имею возможности классифицировать попавшиеся мне на пути растения. То, что кусты и деревья – это я еще отличу, но к какому виду относятся – увольте. Единственное, что я углядела знакомого, – это нечто колючее, смутно напоминающее наши российские сосны. Только почему-то с голубыми иголками и с ветками до самой земли. Голубые сосны, так я их про себя назвала, помня про то, какими роскошными у нас когда-то во Дворце пионеров были такие же голубые ели. К тому же их тут так много, что иногда это великолепие навевало