Комиссар. Часть 3. Завершившие войну. Яна Каляева

что замолчали – рейд на линию в их тылу, который провела Аглая Павловна, и взрыв состава со снарядами в Ряжске вызвали перебои в снабжении. Там, похоже, взорвались и химические боеприпасы, как будто даже новейшие отравляющие газы вроде иприта.

      – Подожди, иприт? – Саша резко вдохнула морозный воздух. – Да как же это? Они что же, привезли газовые бомбы сюда, на Тамбовщину?

      – Именно так.

      – Господи… Что теперь сталось с Ряжском?

      – Перевозки на железнодорожном узле будет трудно вести как минимум месяц. Нужна дегазация, разбор обломков, восстановление инфраструктуры. Плюс мост, плюс разъезд…

      – Да к черту разъезд! С городом что, с людьми?

      – Ну… Газ непредсказуем. Мы не знаем, сколько утекло, какая концентрация на местности, как менялся ветер.... Точное число жертв пока неизвестно даже им, но теперь город придется эвакуировать.

      Саша старалась справиться с дыханием. Люто хотелось курить, но табак весь вышел. Точное число жертв неизвестно… Оно всегда неизвестно, кому надо считать! Все требует жертв, только сами жертвы уже ничего не требуют… На ком эти смерти, на нас или на них? Их газовые бомбы, наша диверсия. Надо будет говорить войскам, что белые сами взорвали газовые бомбы в уездном городе; а те станут писать в газетах, что это мы. Кто виноват на самом деле? Задохнувшимся в своих постелях людям без разницы.

      И было еще кое-что, тут-то ясно, кто в ответе…

      – На совещании сказали, наш рейдовый отряд подорвал санитарный поезд, – сказала Саша. – Я правильно поняла?

      Белоусов устало кивнул. Ему, верно, тяжело стоять, опираясь на костыль, но присесть тут не на что. Этого Ваську за смертью посылать, раздраженно подумала Саша.

      – Я не понимаю! Почему мы это сделали, зачем? Задача же была – уничтожить мост…

      – Поезд своими обломками максимально усложнит задачу восстановления моста, – терпеливо объяснил Белоусов. – Обстановка была такая, что выбирать не приходилось. Какой поезд пошел, тот и взорвали.

      – Но так нельзя… – замерзшие губы слушались плохо. – Есть какие-то правила и на войне…

      – Саша, когда же ты поймешь… – вздохнул Белоусов. – Война – это способ навязать противнику свою волю путем неограниченного применения вооруженного насилия. Потому военная целесообразность всегда начинает преобладать над правилами. Мы, все воюющие, находимся в таком месте, где правил нет, есть только успех или неудача. Все попытки как-то ограничить насилие со времен шумеров и античности регулярно нарушались; полагаю, что и ранее, но письменных источников не сохранилось…

      – Давай еще будем античностью прикрываться! – взвилась Саша. – Каннибалов тоже вот можно вспомнить! К черту шумеров, скажи лучше, мы-то почему превращаемся в эдакую мразь? За это мы сражаемся, что ли? Мне все кажется, что я становлюсь чудовищем на этой войне… но смотрю на вас и вижу, что сильно отстаю!

      Саша не могла себя сдержать, хоть и понимала прекрасно, что гнев ее направлен не