Не бей его, это артист! Юные звезды советского кино: 1962–1972 годы. Федор Раззаков

и уважаемому Вадиму Ивановичу, я исполнил его совет:

      – Ну как? – через некоторое время спросил оператор, – теплее?

      – Да нет… Вроде так же холодно…

      Узнав о проделке оператора, Тарковский прореагировал двояко: он и посмеялся трагикомической ситуации, правда сдержанно, не афишируя происшествия, но и с состраданием глядел на меня: копошась в болотной тине, жиже, стуча зубами от холода, я сам смеялся над своим положением и над шуткой любимого оператора. Тарковский приказал извлечь меня на берег, переодеть – и закончил съемку.

      Как говорилось выше, Тарковский с самого начала, с кинопроб начал морально подготавливать меня к „самой трудной сцене в фильме“, к „игре в войну“, когда Иван, глядя на шинель, висевшую на стене, представляет, будто это фашист, убивший мать, начинает плакать и сквозь слезы говорить, судить „убийцу“. Тарковский рассказал мне, что Жан Габен, вживаясь в роль, иногда даже живет в декорации фильма. Жить в декорации я не мог, но в долгожданный день съемки „игры в войну“ пришел в павильон за несколько часов до всей группы. Настраиваясь на предстоящую сцену, сосредоточенно оделся, загримировался, старался ни с кем не вступать в контакт. Пока никого не было, бегал по пустой декорации, „накачивал“ состояние. Когда незаметно появилась группа, бегал по отдаленным от них закуткам. И вот уже все готово к съемке, ждут только меня… Чувствую это и прихожу в панику, потому что плакать мне не хочется совершенно. „Актер должен уметь все!“ А я не умею… не могу заплакать… Злюсь на себя. Обессиленный, мечусь по декорации. Нахожусь на грани сознания, истерики…, но „сухой“, бесслезный…

      А Тарковский не подходит ко мне, издали наблюдает за моими действиями. И вот, когда струна натянулась до предела, он внезапно направился ко мне и… начал утешать: „Коленька, миленький, да что ж ты так мучаешься? Ну, хочешь, я отменю эту съемку? Бедный ты мой…“

      От его утешения, от благодарности к нему и жалости к себе меня словно прорвало, слезы потекли сами собой.

      Тонкий психолог, Андрей Тарковский добился своей цели. Он немедленно привел меня к камере и снял сцену…».

      Отметим, что осенью 1962 года в конкурсную программу Веницианского кинофестиваля будут отправлены две картины: «Мальчик и голубь» и «Иваново детство». И оба фильма будут удостоены призов. И хотя Бурляева там не было, однако в этих победах была и его доля – причем весомая (как-никак в обоих фильмах он играл главные роли).

      Между тем в 1964 году Бурляев поступил в Школу-студию имени Б. В. Щукина, причем сразу на 2-й курс актерского факультета. И продолжал активно сниматься в кино, записав на свой счет роли в следующих фильмах: «Строгая игра» (1964; Андрейка), «Метель» (1965; улан), «Герой нашего времени» (1966; слепой), «Мальчик и девочка» (1966; главная роль – Мальчик).

      В 1965 году творческая судьба вновь сведет Бурляева с Тарковским: в фильме «Андрей Рублев» молодой актер исполнит роль Андрейки – мастера по отливке колоколов. Фильм выйдет на экраны страны с некоторым опозданием – в 1971 году.

      В