Руина. Михайло Старицкий

далее путешествие было решительно невозможно.

      Окружившие воз жиды тоже изображали на своих лицах выражение безмолвного недоумения и сожаления.

      Несколько секунд все молчали.

      – Да еще и загвоздки нет, верно, выскочила, а мы и не заметили, – прибавил самым равнодушным тоном возница.

      – Будь ты проклят! – выругался с досадой незнакомец. – Ну, что мне теперь делать?!

      Возница молчал.

      – Что делать? Вельможный пан жидочка ругал, а жидочек всегда даст помощь, – подхватил услужливый шинкарь, снова кланяясь и изгибаясь перед незнакомцем, – у меня есть ось… далебиг, славная ось! На мою ось пусть хоть пять раз переворачивается воз – выдержит! Сейчас и подделать можно.

      – Отчего не подделать, – вмешался возничий, – была бы только ось, а если найдется товар, так я и загвоздку в минуту смастерю.

      – Ну вот, ну вот! – продолжал шинкарь, – пусть ясновельможный пан зайдет в шинок, а мы завезем в заезд воз, приправим к нему новую ось, а тем часом вельможный пан выпьет келех меду и все будет готово.

      – Д-да, делать нечего! Этакая чертова халепа! – незнакомец досадливо нахлобучил на лоб шапку, подвинул плечом осунувшуюся было на спину керею и произнес, обращаясь к жиду: – Ну, идем! Да только смотри, чтобы мне за час вся справа была окончена!

      – Зачем за час? В хвылыночку все будет кончено! – взвизгнул жид и бросился вперед незнакомца. – Вот сюда, сюда пожалуйте, в отдельный покой! – заговорил он, когда незнакомец вошел под своды проезда. – А то там, в корчме, набилось много… пфе! разной черни.

      – Ну, а меня куда же сунешь, жиде? – произнес в это время Мазепа, отделяясь от стены и подходя к нему. – Мне бы тоже не хотелось с чернью. Так нельзя ли и меня туда?

      – Может, ясновельможный пан позволит и пану казаку передохнуть с ним в одном покое? – обратился жид подобострастно к незнакомцу.

      Незнакомец оглянул Мазепу и, очевидно, не заметил в его наружности ничего подозрительного.

      – Что ж, – произнес он, – я честной компании не цураюсь. Рад разделить с подорожним товарищем келех меду.

      – Спасибо, пане – брате, – ответил Мазепа, – а я тебе и мешать долго не буду, отдохну, да и дальше.

      – Вот и гит, гит! – заговорил радостно жид, распахивая перед ними низенькие двери. – И панство будет довольно, и воз будет поправлен, и кони отдохнут, и бедный жидок заработает копейку!

      – Маешь тридцать дукатов! – шепнул ему на ухо Мазепа, проходя за незнакомцем в указанный покой.

      Жид только захлебнулся от восторга и бросился в корчму тащить знатным гостям пиво, мед, вино и всякую снедь.

      Через несколько минут на столе появились принесенные шинкарем фляжки, кубки и всевозможные закуски, а также и зажженные в медных шандалах сальные свечи, так как в комнате становилось уже темно.

      Незнакомец сбросил с себя кобеняк и остался в длинном синем жупане, какие носили почетные горожане и купцы.

      – Ну – с, пане – брате, – произнес он, подсовывая свои рукава, – давай хоть выпьем, да запалим