Тёмное прошлое. Пальмовый дневник каракала полиции. Анна Старобинец

купили у вас сразу двадцать кусь-кусей по скидке?

      – Вот ты странная.

      – В смысле – не можете?

      – В смысле – могу, конечно. Их всего-то было трое, кто затаривался по скидке, что ж я, их не запомню? Я на память не жалуюсь, слава Боженькам Манго. – Она трижды клацнула нечищеными клыками. – Это были, значится, Проводница Гадюка, Лама со светлой мордой и гиеновидный кобель – то ли Гиги, то ли Виви, я их не различаю, они оба на одну морду.

      Я выщелкнула коготь и нацарапала на пальмовом листе имена:

      Свернула лист вчетверо, молча кивнула Бородавочнице и пошла прочь.

      – Э, куда?! – завизжала она мне в спину. – Фалькокошу мою верни!

      – Что-то ты для потерпевшей слишком туго соображаешь, – сказала я, не оглядываясь. – Фалькокоша конфискована как вещдок и улика.

      – Вещь кого?! Какой ещё дог? Какая улитка?!

      Я запрыгнула на крепостную стену и порысила по ней, чтобы срезать путь к Задним Вратам Резиденции, а её возмущённый визг всё нёсся над площадью:

      – Караул! То есть каракал! Я буду жаловаться! Звери добрые! Журналисты! У меня полиции каракалка сто кокош отняла! И кисти на ушах не стрижёт!..

      Её визгу откуда-то с кроны пальмы вторил возбуждённый вопль попугая:

      – Попка не дурак! Попка – корреспондент! Попочка хороший, он во всём разберётся! Нет полицейскому беспределу!

      10:40

      Моя первая версия – что сама же Бородавочница и замешана в преступлении – оказалась неверной. Да, она препротивнейшее животное, которое не прочь обжульничать покупателя, – но не фальшивококошница. Она даже не заикнулась о компенсации. У неё нет мотива. Обманывать саму себя – смысла нет.

      Бородавочница

      Что ж, пройдусь по списку её покупателей – есть шанс успеть опросить их всех до отлёта.

      10:45

      Опросила гиеновидных Гиги и Виви – они как раз сегодня дежурят в охране у Врат.

      – Мы что, бешеные – выгрызать фалькокоши?! Зачем нам так рисковать? Если нас поймают на преступлении – казнят без суда и следствия: мы ж в почётной охране, косячить нам запрещается.

      – Может, вам кокош не хватает – вот вы и выгрызаете. Может, вам зарплату львы снизили. Жирафы платили больше?

      – Ничего нам никто не снизил, зарплата не изменилась. Деньги достойные, не нуждаемся. Мы когда ко львам от жирафов переходили, так и сказали: нам без разницы, кого охранять, собачья работа есть собачья работа. Важно, чтобы подстилка была сухая, двухразовое питание, зарплата такая же, как раньше, и обязательно вовремя. А то жирафы задерживали, бывало, а напоминать им не разрешалось – разговоры про кокоши считались неизысканной темой.

      – И как львы платят – вовремя?

      – Да, как раз вчера заплатили.

      Гиеновидные показали мне расписки на фи́говых листьях: получили вчера по двести кокош в одни лапы. И при этом в расписках указано, что обе суммы выданы мелкими номиналами. Даже если предположить,