Рихильда. Иоганн Карл Август Музеус

ольшим состоянием и завидными доходами, – у них с супругой не было детей.

      Бездетность он принимал как небесную кару за то, что его супруга легко поддавалась мирским соблазнам. Уделом же графини было скорбеть, переживать в душе, но не перечить святой простоте, какой был её муж. Хотя ханжество не было её любимым занятием, она не могла взять в толк, за что и почему наказанием ей стало бесплодие. Ведь не является же детородность наградой за скромность и женскую добродетель.

      Между тем она не упускала случая постами и самобичеванием умилостивить всё же небеса, если вдруг подозрения мужа имели основания. Но смиренная покорность при самом строгом воздержании приводила только к тому, что её талия становилась всё тоньше и изящнее.

      Случилось так, что Альбертус Магнус, учёный, богослов и философ, прослывший магом и чернокнижником, по приказу Папы Грегора X направлялся на консилиум из Кёльна в Лион, и путь его пролегал через Брабант, и он остановился у графа, чьё радушие и гостеприимство к представителям духовенства не знали границ. Граф оказал гостю приём, соответствующий чину и званию, и заказал в его честь мессу, за которую заплатил добрую сотню золотых.

      Графиня не захотела уступать супругу в великодушии и щедрости и потому тоже заказала мессу и заплатила за неё сотню золотых гульденов. Пожелала она также, чтобы достопочтенный доминиканец её исповедовал, ему она и излила все свои заветные желания и жалобы на бездетное супружество и умиротворённо предалась ожиданиям. Альбертус наложил запрет для опечаленной грешницы на все покаяния и прочие самобичевания, и умерщвление плоти, предписал ей и её супругу обильный стол и пообещал с остроумием провидца, что графиня, прежде чем он вернётся с консилиума, будет исцелена от бесплодия и свершится благословенное зачатие.

      Пророчество свершилось: при возвращении из Лиона Альбертус обнаружил на руках безмятежной и счастливой графини нежное дитя, точную копию милой матушки, которая благодарила всех святых за избавление от позорной доли.

      Папаша Гундерих хотел, конечно, видеть наследником более подходящего представителя мужской половины человечества, но малышка была так хороша и ласкова и так невинно ему улыбалась, что счастливый отец не мог нарадоваться на дочку и часто носил её на руках.

      Поскольку граф был уверен, что Альбертус Благочестивый вымолил у небес супружеское благословление, он отблагодарил великого доминиканца благодеяниями, а при отъезде удостоил таким бесподобным гардеробом, о каком не мог мечтать сам архиепископ Толедо в своих апартаментах.

      Графиня попросила учителя благословить дочку, и Святой Альбертус отпустил благословление с таким энтузиазмом, фанатичностью и участием, что злые языки при дворе не преминули посудачить о том, что могло ввести в заблуждение летописца в тонкостях происхождения фройляйн. Папаша Гундерих не принимал разговоры близко к сердцу и добродушно положился на волю Провидения.

      Альбертус Магнус был своеобразный человек, его современники имели о нём двоякое представление: одни считали его святым, которого можно найти в календарях, другие о нём отзывались как о снискавшем дурную славу чернокнижнике и заклинателе. Третьи говорили, что он не кто иной, как учёный муж и философ, чья скрупулёзность в постижении законов природы раскрыла ему секреты мироздания. Он творил чудеса совершенно невероятные. Как-то в январе пригласил он кайзера Фридриха Второго, пожелавшего лицезреть его искусство, в монастырский сад в Кёльн-на-Рейне на завтрак и разыграл спектакль, побивший все рекорды. Перед взором кайзера предстали гиацинты и тюльпаны в полном великолепии поры цветения, одни фруктовые деревья расцветали, другие были уже увешаны спелыми плодами. В кустах раздавались трели соловьёв, а неугомонные ласточки носились высоко в воздухе вокруг монастырской башни. Альбертус повёл восхищенного кайзера вместе с придворными к виноградникам, дал гостям по ножу в руки, чтобы каждый мог срезать для себя спелую виноградную кисть, но предупредил, что делать это надо строго по его знаку. Все так и сделали. Но тут искусная иллюзия рассеялась и оказалось, что каждый гость держался за свой нос, а нож приставил, чтобы его отрезать! Гости остались с носом! Эта шутка повергла Фридриха в такой хохот, что он долго держался за свой кайзеровский живот.

      Если здесь обошлось без нечистой силы, то это, право, было явление, которое ни великий иллюзионист профессор Пинетти, ни всем известный бродячий фокусник еврей Филадельфия дер Джод не смогли бы повторить после искусника Альбертуса.

      Когда маленькая Рихильда молитвами достопочтенного доминиканца была благословлена и он уже собрался в дорогу, графиня попросила у него что-нибудь на память для дочки, какую-нибудь реликвию, амулет с ликом святых или заговор от эпилепсии и мигрени. Альбертус хлопнул себя по лбу и воскликнул:

      – О, вы мне напомнили, милостивая государыня, чуть не забыл вручить подарок вашей фройляйн! Подскажите-ка, в котором часу в этих стенах впервые раздался голосок малышки, и оставьте меня одного.

      После этого он заперся на девять дней в одинокой келье и ушёл с головой в работу. Чудо-подарок должен был напоминать маленькой Рихильде о нём.

      Как только мастер завершил