Терапевтическая проза. Ирвин Ялом. Комплект из 5 книг. Ирвин Дэвид Ялом

видеть человека более целостного?»

      «Да, поработай ты с ним еще пару лет, сейчас бы уже замуровал вход в свою пещеру! Серьезно, Пол, к чему это привело?»

      «Ты знаешь, как сложно заниматься поиском причин, но я уверен, что его откровение не оказало никакого отрицательного влияния на терапевтический процесс. В целом оно пошло на пользу. Это позволило мне чувствовать себя более свободно, позволило доверять ему. Помнишь, в Балтиморе я пытался ходить к двум или трем терапевтам, холодным, как рыбы, и ни разу не вернулся».

      «Я был более восприимчивым. Первым моим аналитиком была Оливия Смизерт, и я провел с ней около шестисот сеансов. Она была обучающим аналитиком, так что я решил, что в таком случае она должна знать, что делает, и если у меня что-то не получается, то это моя проблема. Огромное заблуждение. Как бы мне хотелось вернуть себе эти шестьсот часов! Она ничего о себе не рассказывала. У нас ни разу не было момента честности».

      «Знаешь, не хотелось бы, чтобы ты неверно понял наши отношения с Файфером. Откровения a la Suisse вовсе не обязательно оказываются правдой. По большей части ко мне они отношения не имели. Его тянуло на откровения приступами. Он не смотрел на меня, он сидел футах в десяти и вдруг выскакивал из своего кресла, как чертик из табакерки, и начинал говорить о том, как бы ему хотелось отрубить отцу голову или переспать с сестрой. После чего опять становился черствым и надменным».

      «Меня больше интересует актуальная реальность взаимоотношений, – сказал Эрнест. – Помнишь, я рассказывал тебе о сеансе с Джастином? Он должен был догадаться, что я в обиде на него, что я чувствую себя униженным. Только подумай, в какой парадоксальной ситуации он оказался по моей вине: сначала я говорил ему, что цель терапии – перевести его на качественно иной уровень в отношениях с окружающими. Во-вторых, я пытаюсь установить аутентичные отношения с ним самим. В-третьих, возникает ситуация, когда он совершенно точно подмечает проблематичный аспект наших взаимоотношений. И я спрашиваю, как еще можно назвать это отрицание верного наблюдения, как не антитерапией?»

      «Боже правый, Эрнест, не кажется ли тебе, что ты застрял на ничтожнейшем моменте в истории человечества? Знаешь, сколько у меня сегодня было пациентов? Двадцать два! И это при том, что я закончил пораньше, чтобы приехать сюда. Выпиши этому парню прозак и встречайся с ним по пятнадцать минут в две недели. Ты и вправду думаешь, что ему станет хуже от этого?»

      «Ладно, забудь об этом, Пол, мы уже говорили на эту тему. Давай вернемся к моей проблеме».

      «Ну давай. Проведи эксперимент. Поменяйся с ним местами во время сеанса и говори правду, только правду и ничего, кроме правды. Начни с завтрашнего дня. Говоришь, ты встречаешься с ним три раза в неделю? Ты хочешь отучить его от себя, развенчать свой образ в его глазах, отмести иллюзии? Так покажи ему свои слабые стороны. Чем ты рискуешь?»

      «Возможно, будут проблемы с Джастином, кроме того, после стольких лет терапии кардинальное изменение методики собьет его с толку. Идеализация устойчива. Может также возникнуть обратный эффект: