Терапевтическая проза. Ирвин Ялом. Комплект из 5 книг. Ирвин Дэвид Ялом

в терапии. Супервизор постоянно пытался осадить своего подопечного: «Тпру, ковбой, помедленнее на поворотах! Подготовь почву. Ты не можешь заставить человека измениться». Но в конце концов даже Эрнесту пришлось признать свое поражение. Ему всегда нравился Джастин, он не переставал надеяться, что его жизнь когда-нибудь переменится к лучшему, но со временем Эрнест уверился в том, что он никогда не сможет бросить жену, что ему так никогда и не удастся сдвинуть его с места, – слишком глубоко разрослись корни, и Джастин так и будет мучаться с опостылевшей женой до конца дней своих.

      Эрнест начал ставить перед Джастином более скромные терапевтические цели: по возможности усовершенствовать неудачный брак, достичь большей самостоятельности в профессиональной деятельности, развить лучшие коммуникативные способности. Эрнест мог справиться с этим не хуже, чем любой другой терапевт. Но ему было скучно. Терапия становилась все более предсказуемой; не происходило ничего неожиданного. Эрнест скрипел зубами и старался не уснуть, прячась за стеклами очков. Он перестал обсуждать Джастина со своим супервизором. Он уже подумывал предложить Джастину перейти к другому терапевту и представлял его реакцию.

      И вот сегодня Джастин приходит и беспечно бросает, что бросил жену.

      Эрнест, пытаясь скрыть бушующие эмоции, вытащил из коробки салфетку и начал протирать стекла очков.

      «Расскажите мне об этом, Джастин».

      Плохой ход. Он сразу это понял. Он надел очки и сделал в блокноте пометку: «Ошибка – попросил дать мне информацию – контрперенос?»

      Потом он пройдется по этим пометкам с Маршалом, супервизором. Но Эрнест и сам понимал, что глупо вытягивать информацию из пациента. Почему он должен уговаривать Джастина рассказывать дальше? Нельзя давать волю любопытству. Невоздержанный – вот как назвал его Маршал пару недель назад. «Тебе нужно научиться ждать, – сказал бы Маршал. – Джастину должно быть важнее рассказать тебе об этом, чем тебе это услышать.

      А если он решит не говорить тебе ничего, ты должен поднять вопрос о том, почему он приходит к тебе, платит тебе, но утаивает от тебя информацию».

      Эрнест знал, что Маршал прав. Но правильность техник его не волновала – это был необычный сеанс. Спящий Джастин проснулся и ушел от жены! Эрнест посмотрел на своего пациента; ему показалось или Джастин и правда казался сегодня более сильным? Ни подобострастных кивков, ни сутулости, ни нерешительности, ни извинений за газету, которую он уронил на пол около своего стула. Он даже не вертелся на стуле, пытаясь сделать так, чтобы белье не жало.

      «Ну… хотелось бы, конечно, чтобы было о чем рассказать, – все прошло так легко и просто. Словно на автопилоте. Я просто сделал это. Просто взял и ушел». Джастин замолчал.

      И снова Эрнест не сдержался: «Что вы еще можете сказать, Джастин?»

      «Это все из-за Лауры, моей юной подруги».

      Джастин редко говорил о Лауре, но каждый раз, когда упоминал ее, он называл ее своей «юной подругой». Эрнеста