Тени в темных углах. Гроза над крышами. Александр Бушков

Школяров и Подмастерьев, но и Студиозусов пороли, невзирая на происхождение. И Офицеров пороли – всех, кто ниже полковника, а уж они поголовно были Дворяне. И Чиновных пороли первых трех рангов, и даже, случалось… – он скомкал фразу. – Ну, это прошлые дела… К чему я клоню? К тому, что людей воспитывали – не чета нынешним. Поротые Офицеры отвоевали у зловредного Батарама и устье Тилутаны, и все Зеленое Заречье – а непоротые и устье, и Заречье потеряли. И так – чего ни коснись. Кто знает, если бы великого Гаремата Корария не пороли и в Школариуме, и в университете, он, может, и не прославил бы науку нашего королевства на весь мир…

      Глаза его блестели, на впалых щеках появились красные пятна. Правда, на сей раз он витийствовал недолго и вскоре торжественно объявил:

      – Испытания закончены, Титоры и Школяры могут отправляться по домам!

      Первым, подметил Тарик, вскочил Пузан – ага, наступил обеденный час, и толстяк думал в первую очередь об ублажении чрева. У него у самого посасывало под ложечкой – но, в отличие от иных Школяров, мчавшихся к выходу вприпрыжку, он посчитал, что должен шагать неспешно, солидно, как и подобает не просто выдержавшему квартальные испытания, а удостоенному золотой совы с почетным шнурочком.

      Глава 2. Долгая дорога домой

      Пройдя по пустому гулкому коридору, распахнув тяжелую дверь (привратник, конечно, и не подумал утруждаться ради такой мелочи, как Школяр), спустившись по невысокой лестнице в шесть каменных ступенек, Тарик оказался на обширном дворе, окруженном затейливой чугунной оградой. Высокие ворота затворены, и на прямоугольных серых плитах не видно конского навоза. Дело тут явно не в распорядительности дворника – просто не видно ни одного экипажа: надо полагать, нет таковых у господ Наставников, невелики персоны по квартальным меркам…

      Слева за воротами возвышался круглый каменный столб с мирообразом[10]. А у открытой калитки прохаживался взад-вперед Титор Кардош, которому вроде бы и не было нужды тут оставаться. Беспокойно как-то прохаживался, словно бы в волнении. Завидев Тарика, он, казалось, не просто обрадовался, а натуральным образом просиял, заспешил навстречу. Тарик не ускорил шагов. Титор Кардош по прозвищу Долговяз, в общем, не хуже и не лучше других, так что не было причин выказывать ему особенное уважение…

      – Мои горячие поздравления, Тарик! – выпалил Долговяз. – Оправдал мои усилия, не подвел учителя!

      Как выражались в таких случаях Школяры промеж себя, талдыка цвел и пах. Ну, еще бы – успех Школяра был и успехом Титора, или попросту талдыки (но храни вас Создатель употребить это непочтительное прозвище при Титоре – полдюжины розог схлопочете!). Тарик выжидательно молчал.

      – Пойдем-ка… – Зачем-то опасливо оглянувшись, Долговяз взял Тарика за плечи и вывел в калитку. – У меня к тебе будет серьезный разговор…

      – Меня дома ждут, – буркнул Тарик, только чтобы отделаться. На самом деле ему некуда было

10

Мирообраз – глобус.