Игра без правил. Про шпионов и разведчиков. Лев Шейнин

е р г. Фру Ирина? (Быстро встает и выходит из комнаты.)

      Г а м с у н (Квислингу). По-видимому, это и есть мадам Физика.

      Г р е й в у д. Советы всегда склонны оригинальничать.

      М а й е р. Физик в юбке! Этого еще не хватало! Бедная Россия…

      Б е р г входит с И р и н о й. Все встают.

      Б е р г. Господа, я рад представить вам госпожу Ирину Прохорову, нашего русского коллегу.

      Г р е й в у д. О, я сразу узнал вас, мадам! Помните, нас познакомили в Ленинграде после вашего доклада?

      И р и н а. Здравствуйте, господа! (Грейвуду.) Как же, помню!

      Е л е н а. Фру Ирина, а меня вы тоже помните? Я ведь была еще совсем девчонкой.

      И р и н а. Помню и искренне рада вас видеть, Елена. Позвольте мне вас называть просто по имени, как прежде…

      Е л е н а. Ну конечно! Прошу вас, чашку кофе.

      И р и н а. Благодарю.

      Б е р г. Я рад поздравить вас, фру Ирина, с докторской степенью. Я читал сообщение о вашей диссертации в журнале «Физика».

      И р и н а. Благодарю. Но сначала позвольте поздравить вас. Академик Захарьин просил передать вам свой горячий привет.

      Б е р г. Как он себя чувствует?

      И р и н а. Хорошо. И, как всегда, много работает.

      Г р е й в у д. Помните, джентльмены, как в тысяча девятьсот тридцать третьем году он поразил нас своей моделью атомного ядра?

      М а й е р (ехидно). Насколько я припоминаю, вы, профессор Грейвуд, тогда горячо с ним спорили! А ведь он оказался прав.

      Г р е й в у д. Положим, спорил не я один. И немецкие физики выражали сомнения, в частности вы, уважаемый коллега Майер. И когда Захарьин доказывал, что атомное ядро состоит из протонов и нейтронов, вы утверждали, что он заблуждается…

      Б е р г. Меня, коллеги, вы, по-видимому, щадите как именинника. А ведь и я, увы, спорил с академиком Захарьиным. Правда, больше по философским выводам, которые он делал.

      М а й е р. Да-да, по философским… Русские физики помешались на философии. Это их идея фикс, пусть извинит меня фрау Прохорова.

      И р и н а. История покажет, господин Майер, чьи идеи свидетельствуют о помешательстве. И я нахожу неуместным сейчас спорить с вами.

      М а й е р. Да, но ваш материализм – это духовная болезнь нашего века. И когда такая философия положена в основу целого государства, а диалектический материализм объявлен обязательным для науки – это угрожает основам культуры и цивилизации.

      И р и н а. На вашем месте, профессор Майер, я видела бы угрозу цивилизации в том, что человеконенавистничество и расизм положены в основу современной Германии, и в том, что на площадях немецких городов пылают целые библиотеки…

      Б е р г. Да, да, уж извините меня, профессор Майер, но госпожа Прохорова права! Эти аутодафе – позор современной Германии! А десятки моих немецких друзей брошены в тюрьмы и концлагеря…

      М а й е р. Это уже область политики, коллега. Стоит ли нам, ученым, вмешиваться в политику?

      Пока идет этот разговор, г о р н и ч н а я вносит вино и большой торт, обрамленный шестьюдесятью зажженными свечами. Глан встает, желая замять возникший спор.

      Г л а н. Господа, предлагаю поднять бокалы за здоровье профессора Берга!

      Все