Рекламное бюро господина Кочека. Варткес Тевекелян

«слишком много развелось во Франции». Правые газеты изо дня в день печатали на своих страницах резкие статьи о том, что русские белогвардейцы отплатили французам черной неблагодарностью за их великодушие и гостеприимство.

      Естественно, что славянину Ярославу Кочеку трудно было рассчитывать на радушный прием со стороны членов аристократического спортивного клуба. Но терять ему было нечего, да и выхода другого у него тоже не было. Поэтому нужно было во что бы то ни стало произвести на членов клуба самое благоприятное впечатление.

      Василия не интересовали русские белогвардейцы, наводнившие Францию. Он считал их живыми мертвецами, вычеркнутыми из жизни самой историей, но время от времени, в силу разных обстоятельств, ему поневоле приходилось сталкиваться с ними.

      Однажды, когда фирме потребовались разнорабочие для работы в мастерской, на объявление, в числе других безработных, откликнулся белогвардеец – усатый человек с военной выправкой, в потрепанной одежде. Василий заговорил с ним – разумеется, по-французски.

      – Видимо, мсье был в прошлом офицером? – спросил он и, получив утвердительный ответ, поинтересовался, как живется ему на чужбине.

      – Разве от хорошей жизни люди пойдут наниматься в чернорабочие? – в свою очередь хрипло спросил усач.

      – Нужно полагать, что в прошлом вам жилось недурно?

      – Мсье, в прошлом я имел честь служить в гвардейском кирасирском полку, в чине штабс-капитана. От отца наследовал большое имение, от тетушки – деньги и ценные бумаги…

      – Каковы ваши убеждения и есть ли у вас надежды на лучшее будущее?

      – К черту идеи и убеждения, – со злобой ответил бывший штабс-капитан. – Когда вы продаете последний серебряный портсигар с монограммой, подарок вашей матушки, и когда ваша горячо любимая жена уходит с другим, потому что у того в кармане деньги, уверяю вас, вам будет не до убеждений… Идеалы, убеждения – пошлая выдумка бездельников!.. Надежд на будущее тоже никаких. Разговоры о том, что мы разобьем большевиков и вернемся домой, – миф.

      – По поводу работы обратитесь, пожалуйста, к главному художнику мсье Борро, – Василий отпустил белогвардейца.

      Вечером он спросил у Борро, принял ли он на работу усатого русского.

      – Нет, мсье, ни его, ни других русских, обратившихся к нам, я не принял…

      – Почему? Они плохие работники?

      – Да нет… Честно признаюсь, я презираю русских белогвардейцев. Нам, французам, они чем-то напоминают сторонников Бурбонов, изгнанных из страны, и ждать от них чего-либо хорошего не приходится. Они ничего не забыли и ничему не научились…

      Ровно в шесть часов вечера Василий в легком спортивном костюме, с элегантным чемоданчиком в руке появился у парадных дверей клуба. Швейцар в расшитой золотом ливрее низко поклонился ему, когда он назвал себя, и сообщил, что господина Кочека ждут в открытом корте номер два.

      Шарль де ла Граммон, увидев Василия издали, поспешил ему навстречу.

      – Если ничего не имеете против, можем начать!

      – Сейчас