Гроза на Шпрее. Юрий Петрович Дольд-Михайлик

знаю, удобно ли, – заколебалась Мария.

      – Решено! – захлопала в ладони Мэри. – Мы все идем в ресторан… О, я даже знаю в какой! «Цум Тойфель».

      – Почему именно в «Цум Тойфель»?

      – Потому что «Тойфель» по-немецки «черт», а мне очень хочется побывать у него в гостях.

      – Если фрау Мария не возражает, встретимся в восемь.

      – Очень тронута вашей заботой. Возможно, это впрямь кое-что даст…

      – Ручаюсь, Брукс не устоит перед вами, фрау Мари. – Мэри была в восторге от новой идеи. – Он старый ловелас, любит красивых женщин.

      Супруги скоро ушли, еще раз напомнив о встрече в ресторане.

      «Брукс… кто такой Брукс? – старалась вспомнить Мария. – Эту фамилию я где-то слышала или встречала в прессе. Не в связи ли с деятельностью „Объединенного англо-американского экспортно-импортного агентства“?»

      Неясное воспоминание – словно гвоздик, выскочивший из подошвы. Куда бы Мария ни ступала, она больно натыкалась на слово-колючку: «Брукс». Оно сопровождало ее как щелканье бича, как это бывало, когда ей снился сон с фрау Шольц, как раздражающий мотив, утративший первоначальный смысл и превратившийся в назойливое сочетание букв.

      Дверь аптеки сегодня открывалась чаще, чем обычно. Истощенные голодом берлинцы страдали теперь еще и от холода. Количество катаров верхних дыхательных путей, бронхитов и различных других сезонных заболеваний увеличивалось с каждым днем. Колдуя над микстурами, составляя сложные порошки, герр Себастьян не сразу заметил, что Мария чувствует себя плохо.

      – Что с вами, фрау Кёниг? – взволнованно спросил он, случайно коснувшись ее холодной руки, когда она передавала ему очередной рецепт. – Руки словно лед, глаза подозрительно блестят… – Ладонь старого провизора легла Марии на лоб. – О, у вас температура, – забеспокоился старик, сердито нахмурившись. – Я же говорил, для профилактики вы должны…

      – Чепуха, просто я не выспалась из-за одной старой знакомой, с которой встретилась во сне, – попробовала отшутиться Мария и этим еще больше испугала своего помощника.

      – Вот-вот, ночные кошмары! Ни с того ни с сего они не возникают, милая фрау! У нас говорят, что тон делает музыку. «Дер тон махт ди музик». Это касается и нашего тела. Когда нарушается гармония, появляется фальшивый тон, он-то и звучит в наших снах. Быстрее наверх и в кровать! Рут принесет вам стакан горячего грога, я сам приготовлю. И примите эти таблетки, ударную дозу – две. Сейчас мы измерим температуру, и если она часа через два не спадет, придется вызвать врача.

      Мария знала: спорить с герром Себастьяном бесполезно. Пока лучше не говорить ему о сегодняшней встрече в ресторане, а усыпить его бдительность, немного слукавив. Небрежно сунув термометр под мышку, она отвлекла внимание старика на другое:

      – Сегодня в разговоре Ройс упоминал какого-то Брукса. Мне не дает покоя эта фамилия. Вы не знаете, что это за персона?

      Себастьян Ленау втайне гордился своей памятью и обрадовался случаю еще раз продемонстрировать ее.

      – Еще