У черных рыцарей. Юрий Петрович Дольд-Михайлик

что-то крикнула, и табор мигом проснулся. Все, от мала до велика, высыпали из шатров и кибиток. Дети ринулись было вперед, но старый цыган сердито прикрикнул на них, и они рассыпались во все стороны, как горох.

      Мария поднялась. Но не успела она двинуться в сторону табора, как у его обитателей вырвался крик возмущения. Никто не помнил случая, чтобы кто-либо из этих предателей – оседлых – добровольно пришел в табор кочевников. Навстречу девочке полетели камни, палки, кружки – все, что было под рукой.

      Седобородый снова что-то крикнул толпе и сам пошел навстречу непрошеной гостье.

      Пощелкивая кнутом, он подошел к Марии и остановился в трех шагах от нее.

      – Откуда ты? – сурово спросил старик, внимательно разглядывая цветистый и пышный наряд девочки. Несколько дней назад Мария стащила в каком-то дворе развешенные для просушки цветные скатерти и сшила себе такую широкую и пеструю юбку, что ей завидовали все трианские модницы. Из двух разноцветных платков вышла красивая кофточка, она туго облегала тонкую девичью талию и оголяла до локтя загорелые, словно точеные руки.

      – Ты откуда? – повторил старый цыган.

      – Из Трианы.

      – Зачем пришла?

      – Поглядеть.

      Будь Мария благоразумнее – ведь старик готов был испепелить ее взглядом, – она бы повернулась и кинулась бежать со всех ног. Но девочка привыкла везде чувствовать себя своей.

      Мария не закончила фразу. Длинный кнут вожака племени змеей обвился вокруг груди и спины Марии. Старик знал: бить кнутом по широкой юбке – это значит только выбивать из нее пыль.

      Этот удар послужил сигналом для цыган, которые, затаив дыхание, прислушивались к разговору между стариком и девушкой.

      Толпа ринулась вперед. Непрошеную гостью били все. Били чем попало и куда попало. Сперва Мария защищалась, но скоро ее сбили с ног. Закрыв лицо руками, она лежала на земле и кричала. Сначала надсадно, но постепенно вопли ее становились все тише, тише, а потом и вовсе прекратились.

      – Прочь! – крикнул старый цыган.

      Первым ударив Марию, он отошел в сторону и только наблюдал за расправой над дерзкой пришелицей. Теперь он, очевидно, решил, что нарушительница обычаев достаточно наказана.

      Старик боялся убийства. Тогда непременно вмешается полиция и ему, как атаману, придется отвечать за весь табор.

      Как ни была наэлектризована толпа, но грозное «Прочь!» подействовало.

      Теперь все стояли полукругом, а в центре лежала Мария. Она не двигалась, даже не стонала.

      – Воды! – приказал старик, внимательно присматриваясь, не пошевельнется ли девочка. Но та, как и прежде, не подавала никаких признаков жизни.

      Старику не пришлось повторять приказание. Несколько ведер воды стояли у его ног. Он взял ближайшее и сапогом перевернул тело избитой так, что Мария теперь лежала навзничь. Атаман медленно лил воду на голову и грудь потерявшей сознание девочки.

      Никаких признаков жизни.

      Атаман грозно поглядел на людей, столпившихся неподалеку.

      Все