Демонология по Волкову. Падальщики. Наталья Тимошенко

позвал наконец Леон, так и не открывая глаз и вообще не шевелясь.

      – Да? – отозвалась Алиса, снова против воли подбираясь.

      – Ты когда-нибудь была счастлива?

      Вопрос заставил ее осторожно повернуть голову в его сторону. Она ожидала чего угодно, но не этого.

      – Конечно, – не задумываясь ответила она, и это было правдой.

      Какой бы тяжелой порой ни казалась жизнь, какие бы подножки ни подставляла, Алиса умела ею наслаждаться и ценить даже те небольшие моменты счастья, которые могла урвать. Да, у нее не было денег на путешествия, но, чтобы увидеть красивый рассвет, надо только проснуться пораньше. У нее не было престижной работы, но, чтобы прочитать интересную книгу, надо всего лишь знать буквы. Алиса не мечтала о несбыточном, но ценила то, что имела. Дианке, к примеру, недоступно многое из того, что есть у нее. Ей ли жаловаться?

      – Расскажи, – попросил Леон.

      Алиса снова отвернулась, посмотрела в темный потолок, прикидывая, что такого рассказать.

      – Например… Например, я как-то нашла подарок, который мама купила мне на Новый год, и полдня с ним играла.

      – Что это было?

      – Кукольный домик. Простенький такой, картонный, потом он быстро порвался, но тогда я была счастлива.

      – Сколько тебе было?

      Алиса на секунду задумалась.

      – Лет пять или шесть. Шесть, наверное, в пять я еще в саду была бы. А в первом классе возвращалась рано. Мама еще работала, бабАня – это родственница, у которой мы жили, – тоже куда-то ушла. Я уже не помню, что искала в шкафу, но нашла этот домик. Играла с ним до самого вечера, едва успела спрятать, когда поняла, что мама скоро вернется.

      Алиса вспомнила, как торопливо запихивала домик сначала в коробку, а потом и в шкаф. Еще неловкие руки шестилетки нечаянно задели фарфоровый чайничек, стоявший на полке ниже. Чайничек упал на пол и разбился. Алиса не нашла ничего лучше, чем выбросить осколки в мусорку. БабАня их увидела, конечно. Перетянула пару раз ремнем по заднице, но Алиса согласна была стерпеть порку. Когда тяжелый кожаный ремень оставлял розовые полоски на коже, она даже не плакала. Воспоминания о том, как чудесно было держать в руках тот хлипкий картонный домик, заглушали любую боль.

      Наверное, это было единственным четким и длительным воспоминанием Алисы из того времени, когда она еще не жила в интернате.

      – Еще, – жадно попросил Леон, когда она замолчала.

      Алиса покосилась на него, пытаясь угадать, зачем он спрашивает. Так ли ему важно узнать ее ближе, понять, что именно ее радует? Или дело в чем-то другом? Был ли он сам счастлив в жизни? Может быть, тогда, когда несся на мотоцикле на огромной скорости, которая давала ощущение свободы? Или раньше, когда тоже находил новогодние подарки? Был ли он счастлив после того, как связался с демонами? Что приносило ему удовольствие?

      – Еще… еще как-то в интернате я выиграла городской конкурс рисунка. Мне вручили диплом и небольшие призовые. Я их на новые карандаши потратила. Те, что имелись в интернате, были не самого хорошего