Кавказская слава России. Черный гусар. Владимир Соболь

вниз по Фонтанке. Валериан старался приноравливать свой легкий шаг к тяжелой поступи навязавшегося попутчика. Но тот с каждым шагом все более, казалось, трезвел.

      – Нравится вам служба, Мадатов?

      – Точно так!

      – К черту субординацию, товарищ! Мы же преображенцы!

      Валериан промолчал. Он не любил пьяных. Пьяных русских. Никак не мог уразуметь, зачем они покупают дорогие вино и еду, чтобы потом объяснять друг другу, как грустна их повседневная жизнь.

      – Да будет вам! – рассмеялся Бутков. – Сейчас я не старший по званию, а такой же офицер, как и вы. И вижу, что служба пришлась вам по вкусу. Ведь так?

      – Много машем ружьями, – нехотя отозвался Валериан. – Мало стреляем.

      – Вам-то зачем? Вы и так пулю точно руками кладете.

      – Не будешь стрелять каждый день – через месяц ружья испугаешься. Но и не во мне дело – нам солдат учить надо.

      Бутков покосился на собеседника – слева направо и сверху вниз.

      – Вот вы о чем, Мадатов! Это хорошо. Это значит, вы уже не просто офицером, вы командиром быть мыслите.

      Последние слова Валериан не понял и решил, что или ослышался, или у поручика язык за зубы цепляется.

      – Вы уже два года у нас в полку. По-русски говорите уверенно. Трудно овладеть вторым языком?

      Валериан выдержал паузу.

      – Вторым трудно. Шестым – куда проще.

      – Ого! Знаете французский? Немецкий?

      – Французский в школе учу, но говорить пока не умею. Зато другие… – Валериан задумался и начал подгибать пальцы сначала на правой руке. – Армянский – родной. Теперь русский. Могу говорить с турками, персами, грузинами. Объяснюсь с лезгинами, аварцами…

      – А это что еще за Гоги с Магогами?

      – Долго объяснять, – уклонился Валериан от ответа.

      – В нашей армии их пока не было. Значит, язык для военного человека еще бесполезный. А вот с немцами-командирами фриштыкать придется. Говорите – в полковую школу ходите? История, география, арифметика… Знаю, слышал, хвалят вас. Говорят, что прилежны и соображаете хорошо. Теперь за языки принимайтесь. Пригодятся, господин прапорщик.

      – Точно так, – отчеканил Мадатов.

      Бутков засмеялся и хлопнул его по плечу.

      – Что-то мы с вами, прапорщик, опять к субординации подвигаемся. Никуда нам от военной службы не деться. Значит, говорите, мало стреляем, много ружьями машем. И маршировать вам не нравится? Тянуться в карауле, на вахтпараде?

      На эти вопросы Валериан отвечать не решился.

      – Знаю, что недовольны. Думаете сейчас – не за тем в армию шел. Но здесь, видите ли, Мадатов, как посмотреть. Строю учиться надо. Армия без строя – стадо. Фельдмаршал Миних, когда к Дунаю войско повел, поставил его одним огромным каре. Пехота – десятки тысяч – четыре фаса. Кавалерия, пушки, обоз – в середину. И только так смог выстоять против турок.

      – Такой огромный квадрат. – Валериан покачал головой. – Такой неуклюжий. Чтобы приказ передать, целый день нужен.

      – Правильно