Щедрый дар. Элизабет Беверли

поместья отличаются от того, что она ожидала увидеть. И не беда, если благоустройство обширной территории потребует непомерных усилий. Нет, с домом все будет в порядке. Он станет чудесным.

      Поместье действительно оказалось совершенно очаровательным. К тому же располагалось на острове Лонг-Айленд вдоль линии берега и, кажется, стоило много-много-много миллионов долларов. Бог мой, в этот старый дом могли бы уместиться Объединенные Арабские Эмираты, и еще осталась бы свободная комната для Люксембурга. Несмотря на безмятежную гладь океана, сверкавшую в солнечном свете, и соленый июньский бриз, ласкавший лицо, Грейси вновь ощутила головокружение. С тех пор как она познакомилась с мистером Тэрентом на прошлой неделе, это ощущение стало привычным. Встреча в «Мокко у Мими» завершилась тем, что Грейси прятала голову в колени и нервно вдыхала и выдыхала воздух в бумажный пакет с надписью «Кофе, шоколад, мужчины – вот, что должно быть по-настоящему крепким». Нужно отдать должное, Тэрент даже глазом не моргнул. Лишь спокойно поглаживал ее по спине, приговаривая, что все будет хорошо и факт наследования четырнадцати – не миллионов – миллиардов долларов отнюдь не повод для паники. Да уж. Легко сказать. Он, вероятно, знает, что делать с четырнадцатью миллиардами. Теперь, на месте, он, кажется, почувствовал, как ее охватывает нервная дрожь, и аккуратно взял под руку.

      – Нам не стоит заставлять ждать миссис Сейдж, его сына и поверенных. Уверен, они вне себя от желания скорее покончить с формальностями. Так же как и вы, я полагаю.

      Вне себя. Метко подмечено. Если бы ситуация была прямо противоположной? Допустим, она неожиданно выяснила, что муж или отец, пусть давно не участвующий в ее жизни, крупнейшая фигура двадцатого века в коммерческих кругах, провел последние годы в рабочих окрестностях Цинциннати, выдавая себя за телемастера-пенсионера, завел дружбу с совершенно чужим человеком, оставил ему практически все, что у него было. Да, в такой ситуации она тоже была бы вне себя.

      Наконец она подготовилась к официальному оглашению последней воли Гарри. Завещание зачитывалось несколько раз, в основном в суде. Его пытались оспорить, опровергнуть, обжаловать все, кто был знаком с Гарри при жизни. Однако мистер Тэрент пообещал, что это чтение последнее и проводится главным образом для Грейси. Выглядела она наилучшим образом, сама того не осо знавая. Она выбрала чудесный винтажный образ – бежевый костюм эпохи шестидесятых, состоявший из юбки-карандаш и укороченного жакета, который наверняка мог бы быть домашним костюмом Джеки Кеннеди. Даже позаботилась о макияже, уложила волосы в простой, но элегантный французский узел, на этот раз на удивление аккуратный, выбилось всего несколько непослушных прядей. И в сопровождении мистера Тэрента направилась к парадному крыльцу. Пока Тэрент стучал дверным молоточком, Грейси пыталась успокоиться и даже почти убедила себя, что перед ней лишь один из множества загородных домов, в которых ей приходилось бывать. Но попытка потерпела крах, как только дверь перед ними распахнул дворецкий в ливрее, а за его спиной открылся