Кремль 2222. Крылатское. Дмитрий Дашко

я с ним один на один не рискну выйти. Особенно, если за него мой батя возьмётся. У отца дел по горло, но до новобранцев он снисходит. Делится опытом, который приобрёл в кремлёвской дружине.

      Жаль только, нет у нас таких бойцов как в Кремле. И старается народ, всё перенимает, но… до дружины нашим ополченцам далеко. Слабы мы против них, если честно. Не знаю, почему. А батя, может, и знает, да вслух не говорит.

      Пока размышлял на эту тему, братаны еду уничтожили, но для приличия кусман-другой мне оставили. Я на них не в обиде. В большой семье, как говорится, клювом не щелкают.

      А потом приковылял дядька Аким. Он про наше тайное место знает. Всегда нас находит.

      Примостился рядышком, глаза сурово прищурил. По всем признакам дело идёт к тому, что будет сейчас перед нами толкать нравоучительную речь.

      Есть у дядьки дурная привычка. И главное – так складно по полочкам всё разложит, так косточки пропесочит, что потом не знаешь, куда со стыда спрятаться.

      Однако я ошибся. Дядьке Акиму было не до речей.

      – Что-то пойменских я сёдня на ярманке не приметил, – вполголоса произнёс он.

      Пойменские – дальние соседи, поселение у них небольшое, но укреплённое что Брестская крепость. Говорят, существовала такая в стародавние годы, а защитники её были героями из героев. Такими, что им и стены каменные не нужны.

      Находится Пойменское неподалёку от канала, аккурат возле поймы (отсюда и название). Тамошние жители наловчились тягать рыбу прямиком из канала. И ведь ничего не боятся, никакие твари им не страшны. Рыбу эту они разделывают, потом всякими хитрыми методами обрабатывают, да в Комплекс поставляют. Ещё ни один, кто «заготовки» их пробовал, не отравился. Даже животом не маялся. Потому что эта, как её… «технология»!

      Ярмарка для пойменских – дело святое. Ни одной не пропускали. Как и маркитанты!

      – Ты к чему клонишь, дядя Аким? – спросил я.

      – Да к тому, что слетал бы кто из вас. Посмотрел, всё ли ладно в Пойменском. Неспокойно на душе у меня чего-то.

      Когда старый воин говорит такое, значит, и впрямь – что-то произошло.

      – Слетать – слетаю, дядя Аким, – уверенно сказал я. – Только ты с главным нашим поговори. Он самовольства не любит. Осерчать может.

      – А точно сам полетишь? – прищурился дядька Аким. – Не отбил тебе ничего Чубарь?

      – Если и отбил, так его Варька мигом на ноги поставит, – захихикал кто-то из названых братьев, а я невольно покраснел.

      Может, выгорит у нас что-то, может, нет, но лучше, чтобы сладилось. У меня до Вари были уже… девушки. Даже из Пойменского одна. Но с Варей всё по-другому. Там плотское было, а тут душа. И Варе это не хуже меня известно.

      Дядька Аким шутку не поддержал. Наоборот – посерьёзнел, сдвинул брови к переносице, насупился.

      – Бери выше, Нечай. Я с отцом твоим разговаривал.

      – И что он сказал?

      – Лететь надо, вот что. И у него кошки внутрях скребут.

      – Тогда чего тянуть, дядя Аким. Пошёл я.

      – Погодь, – придержал меня ополченец. – Один полетишь?

      – Один.