Дальний Восток. Мифы и легенды. Народное творчество (Фольклор)

а добыть ничего не можем. Видно, он на нас разгневался, чем-то мы перед ним провинились. Раньше ни секач, ни матерый олень не могли от нас увернуться, а теперь даже их детенышей добыть не можем.

      Младший брат быстро приготовил все, что требовалось в таком случае, и стали они просить удачи в охоте у хозяина тайги, у хозяина сопки, у хозяина огня и у других, кто мог бы встретиться им на пути. Затем два брата опять пошли на промысел. Младший остался дома готовить пищу.

      Идут братья по следам зверей, где самострелы поставят, где сеточку-рукавчик растянут, где силок подвесят. Устали, только к позднему вечеру вернулись домой.

      На следующее утро пошли осматривать свои ловушки. Ни в одну из них даже мышонок не попался, все самострелы спущены, сеточки-рукавчики – смяты, силки – перепутаны. Думают братья про себя: «Наверно, это младший брат виноват. На охоту сам не ходит, молиться о счастье не хочет, нам только мешает».

      Вернулись они домой и стали бить младшего брата. Бьют его да приговаривают:

      – Это твой нехороший дух мешает нам, не дает счастья, пугает зверей. Делает нас бедняками и несчастливыми. Вот тебе, вот тебе, лентяй!

      Заплакал младший брат и говорит им:

      – Эх, братья вы мои, братья! Разве я не работал вместе с вами, разве я вас не кормил, шкуры не обрабатывал. А вы деретесь! Сами не умеете охотиться, а на мне злость и неудачу свою срываете. Давайте завтра лучше я пойду на промысел, а вы дома сидите!

      Но братья и слушать не хотят.

      Наконец устали они его бить. Улеглись спать и тут же захрапели.

      Наутро опять два старших брата, чуть рассвело, пошли проверять свои самострелы, а младший отправился в лес за дровами. Идет и от досады слезы глотает.

      Свалил он дерево, стал его топором очищать от сучьев, на дрова рубить. Устал, сел на пень отдышаться. Сидит и слышит: не то ему кажется, не то в самом деле медные подвески позвякивают. Оглянулся и видит: у него за спиной красавица в халате с подвесками певучими сидит, на него смотрит. Испугался юноша, начал пятиться и с пня свалился.

      Девушка рассмеялась, говорит ему:

      – Ха-ха-ха! Уж не меня ли ты, молодец, испугался? Разве я так безобразна или на колдунью похожа?

      А молодец и слова вымолвить не может, только головой мотает и что-то говорит:

      – Мэ-эе, не-е!

      А больше ничего от страха сказать не может. Девица смеется и говорит ему:

      – Ты, юноша мой долгожданный, меня не бойся! Я ничего тебе плохого не сделаю, я счастья тебе принести могу. Подойди-ка ко мне, что стоишь как дерево!

      Взяла она его за руки и за собой повела. Подошли они к большому кедру. Она нагнулась.

      Полные руки снега набрала и стала им мыть лицо юноши. Как прикоснется к лицу, так на душе у юноши легче становится. А потом она и говорит ему:

      – Ну вот, почти все слезы твои отмыла, все горе твое сняла. Скажи своим братьям: «Не смейте больше меня бить. Я лучше сам пойду на промысел, тогда посмотрим, кто охотник, а кто повар!» – так и скажи, не бойся, а я тебе помогу, нравишься ты мне, молодец!

      И с этими словами исчезла красавица, даже следов своих не оставила. А голос ее так и остался звучать в ушах молодца.

      Идет