Полуночная ведьма. Ткач Кошмаров. Марго Арнелл

опустилась на стул, даже не пытаясь скрыть потрясение. Конхобар, суровый мастер-охотник, на лице которого никогда не гостила улыбка, не говоря уже о том, чтобы там прописаться, казался неуязвимым. Незыблемым.

      – Точно? – недоверчиво спросила она.

      – Их всех – и охотников, и егерей – опознали по личностным татуировкам.

      – Подожди, что? А тела и… лица?

      Ник нахмурился, углубляя складку между бровями.

      – Среди них были твои друзья?

      Морриган медленно покачала головой. Рука непроизвольно метнулась к горлу, будто могла каким-то образом прогнать возникший там ком.

      – В лагере не дружили.

      «Разве?» – возразил внутренний голос.

      Словно и не ее голос, но до боли знакомый. Даже сейчас в нем чувствовался смешок.

      – Почти не дружили. Приятельствовали, коротали редкие минуты отдыха, флиртовали, спали друг с другом… но до дружбы или любви дело обычно не доходило. Учеба была тяжелой, от зари до зари, а наши наставники, воспитанные Конхобаром егеря – требовательными и жесткими. После обучения начиналась работа в группах, и каждый хотел стать лучшим наемником Ирландии. Получать сложные заказы, быть тем, кого в особых случаях вызовет Трибунал. К тому же мы, молодняк, первое время работали вместе со старшими, опытными охотниками. Я думаю, ты догадываешься, что за этим скрывалось.

      – Постоянная конкуренция и конфликт поколений.

      Морриган кивнула.

      – Несколько людей знали о том, кто я такая. Но если бы о моей полуночной сущности проведали остальные… Они бы играли с моей головой как с мячом, лишь бы побыстрее принести ее Конхобару.

      «Но один-единственный человек знал все мои тайны. И всегда верил в меня».

      Они помолчали. Морриган нарушила тишину:

      – Их изуродовали, верно? Поэтому ты спросил меня про друзей?

      – Уродство – это пара шрамов на некогда гладкой коже, – тихо отозвался Ник. – Их же превратили в кровавое месиво.

      – Расскажи мне, что именно там случилось, – потребовала Морриган, откидываясь на спинку стула.

      Неважно, какими ужасными будут подробности. Она должна знать все.

      – От некоторых охотников осталась лишь кожа – кто-то будто выел их внутренности. Кости других чьи-то мощные руки, лапы или чары перемололи в порошок. В пыль. Да и егерям и егермейстеру крупно не повезло – их буквально растерзали на части. Хотя в этой ситуации везение – весьма относительное понятие.

      – Размолотые в пыль кости, разодранные в клочья тела… Больше похоже на диких зверей, чем на жаждущих мести колдунов-отступников. Или, что вероятнее всего, на существ древней крови.

      – Я ничего не говорил об отступниках, – заметил Ник.

      – Это было первым, о чем подумала я, когда ты сообщил о нападении на лагерь. Мы всегда опасались, что это может когда-нибудь произойти.

      Морриган помассировала виски, чувствуя зарождающуюся внутри тупую боль.

      – Ты сумел обнаружить След?

      Как заявила однажды сияющая от гордости за друга Клио, Николас Куинн считался одним