Не изменяй жене своей. Алексей Макаров

рта начинал жить собственной жизнью, как и плохо выбритая щека. В серых водянистых глазах в этот момент появлялась растерянность взрослого человека, не имеющего возможности самостоятельно решить что-то наболевшее или, на худой конец, выразить переживаемое словами. Образ неврастеника завершал неровно приклеенный на лоб кусок лейкопластыря.

      – Так почему вы ее боитесь? – доктор Джекобс сделал в блокноте пару пометок и внимательно посмотрел на клиента.

      – Я этого не говорил! – рука мистера Моргана настойчиво теребила лацкан синего вельветового пиджака.

      Джекобс вспомнил, что на воскресной ярмарке видел такой же. Даже приценивался: пятьсот монет, если не изменяет память.

      – Но подумали… – доктор не имел никакого желания отступать.

      – Простите, док, но вы не телепат! – мистер Морган предпринял безуспешную попытку занять оборонительную позицию.

      – Поверьте, в данной ситуации все и так очевидно: мужчина прожил с женщиной меньше года, еще недостаточно хорошо ее знает, чем-то сильно обидел, возможно, по собственной дурости, и не ожидал нестандартной ответной реакции.

      – Поражаюсь самоуверенности некоторых психоаналитиков: им очевидно совершенно непонятное другим. Заметьте, другим, обремененным конкретной проблемой, сроднившимся с ней, черт возьми! – мистер Морган бросил на Джекобса гневный взгляд и начал массировать виски.

      Внутри мистера Моргана боролись два желания: рассказать всё и покинуть кабинет «мозгоправа» с выражением внезапно обретенного счастья на порозовевшем лице или, плюнув на всё, удалиться с постной, но гордой миной. Какое из желаний перевесит, зависело только от наводящих вопросов доктора.

      – Неужели, мистер Морган, вы хотите с этим жить? Да и насколько долго, непонятно… – Джекобсу показалось, что в настроении клиента мелькнуло желание сдаться. И он был недалёк от истины.

      – А, гори оно синим пламенем! Еще раз простите, док, но вас когда-нибудь трясло до икоты при виде собственной жены? – мистер Морган в отчаянии махнул рукой и подскочил к столу, введя в замешательство не ожидавшего столь резкого эмоционального порыва Джекобса.

      – Успокойтесь, Морган! – Джекобс тщетно пытался оторвать от запястья вцепившиеся мертвой хваткой пальцы.

      – Успокойтесь? Ус-по-кой-тесь? – мистер Морган отпустил руки совершенно ошарашенного доктора, но тут же сомкнул их на плечах. – Да вы не представляете, что в нее вселилось! Я вам сейчас расскажу…

      – Морган, прекратите немедленно! Соблюдай правила приличия, в конце концов! – доктор Джекобс перешел на фальцет.

      Мистер Морган так же экспрессивно, как и минуту назад, отскочил обратно на кресло, где наконец угнездился и перевел дух.

      – Мистер Морган, давайте немного отмотаем события назад, до момента, когда вы сказали, что в вашу дражайшую супругу что-то вселилось. – Джекобс немного успокоился и предпринял попытку настроиться на рабочий лад.

      – Ладно, рассказываю, – мистер Морган окончательно пришел в себя. – Встал я вчера утром на работу. В теле чувствовался небольшой дискомфорт: накануне душевно посидели за кружечкой пива с одним другом. Особо не торопился: офис недалеко, на углу Грозовой и Песчаной. Поплелся в ванную. Мыться-бриться. Нанёс на лицо пену, взял опасную бритву и слегка коснулся щеки. Знаете, всегда первым делом брею щеки, а потом остальное. Собрался сделать плавное движение и вдруг понял, что лезвие идет совсем не плавно, а само по себе спускается к кадыку, аккуратно прижимается и надавливает… И самое интересное: убрать не могу. Не пускает что-то…