Девчонки, я приехал!. Татьяна Устинова

в кладовку и оглядела полки.

      …Почти и нет ничего. Гречки сколько-то, картошка, капусты два кочана. Постного масла бутыль. Ну, соленья-варенья не в счёт, их поберечь бы неплохо на зиму. А с другой стороны, Надинька вечно из института голодная приезжает, весь день не евши!.. Агаша набрала в миску картошки и решительно сняла с полки банку белых грибов.

      Вот и ужин, прямо скажем, царский!..

      Картошка была уже начищена, когда вдруг бешеными звонками междугородней зашёлся телефон в кабинете Павла Егоровича. Агаша помчалась, вытирая руки о фартук.

      – Алё! Алё! Алё, кто говорит?

      – Ленинград вызывает, ответьте Ленинграду, – металлическим голосом проговорила телефонистка.

      Агаша опять изо всех сил закричала в трубку:

      – Алё! Алё!..

      – Агаша? – спросил чей-то голос совсем близко. – Вы меня слышите?

      – Кто это?!

      – Сергей, – сказал голос. – Сергей Гаранин. Надиньку позовите, пожалуйста.

      Тут Агаша сообразила, кто это.

      – Нет её, – сказала она с неудовольствием. – Не вернулась ещё.

      Трубка помолчала.

      – Жаль, – сказал голос. – Агаша, вы передайте ей, что я звонил. Только непременно!

      – Передам, – пообещала та, точно зная, что передавать ничего не станет.

      Она положила трубку, междугородняя прозвонила отбой. Агаша вернулась на кухню.

      Звонивший числился Надинькиным «товарищем», по старинке это, стало быть, кавалер, но в доме никогда не бывал, на похороны Павла Егоровича не явился, и вообще то и дело где-то пропадал, Надинька уверяла, что в командировках. Павел Егорович в своё время грозился вывести «товарища» на чистую воду, Надинька на отца сердилась, и никак они не могли по этому вопросу договориться!..

      Агаша была уверена, что настоящий кавалер с серьёзными намерениями никогда свою милую наедине с эдаким горем не покинет – сиротой ведь осталась девочка, а ей двадцать лет всего! Утешить её нужно, пожалеть, может, помочь как-то. А он, видите ли, такой занятой-деловой, даже на похоронах не был!.. Как теперь его отвадить, без Павла Егоровича-то? Вот задача.

      На крыльце застучали каблуки, Агаша кинулась в прихожую, распахнула дверь.

      Надинька, мокрая с головы до ног, вбежала в дом.

      – Господи Иисусе, дождь разгулялся? А я и не слышу, у меня плита трещит!..

      – Здравствуй, Агаша.

      – Снимай, снимай туфли, и чулки снимай, мокрое всё! Платок-то давай, куда на полку суёшь, прежде просушить нужно! Точно теперь заболеешь.

      – Я не заболею, Агаша.

      Надинька положила на комод портфельчик, скинула макинтош, стянула туфли и чулки и пошла в комнату, оставляя за собой цепочку мокрых следов.

      – Ступай в ванную, – приказала Агаша, следуя за ней с ворохом мокрой одежды в руках. – Я тебе сейчас горячую воду пущу.

      – Подожди, Агаша. Что-то я устала.

      – А ещё бы! Целый день не евши не пивши! Хоть бы бутерброд с собой взяла!..

      Надинька улыбнулась.

      – С